Часть вторая

[Kadze]

Название фанфика: В ходе моей работы 2
Автор: Leareth
Переводчик: Kadze
Бета: Setsuka
Фэндом: X/1999
Жанр: детектив
Пейринг: Сейширо/Субару
Рейтинг: PG-13
Об авторских правах и обязанностях: все у CLAMP
Предупреждения и пожелания: to be continued...

Проводив Изуру на поезд, мы с Шигуре вернулись в офис, где нас ждала Аяко с небольшой стопкой файлов. Как всегда эффективна.
- Что-то вы долго, - сказала она, не отрывая взгляда от письменного стола.
- Извини, – я поставил тако бенто на ее стол. – Мы кое-кого встретили.
- Да? – Аяко стрельнула карими глазами на еду и снова вернулась к чтению. – Кого?
Я взглянул на нее.
- Широ Камуи.
- Как у него дела?
- Нормально, не считая стычек со школьным хулиганом, - сообщил Шигуре, пододвигая стул. – Мы узнали одну любопытную вещь. Очевидно, Сумераги сказал Широ, что мы отпустили его из-за нехватки свидетельств. Он ничего не сказал о Сакуразуке.
- Что ты имеешь в виду?
- То есть, Широ не знал, что Сакуразука забрал Сумераги из полицейского участка, пока мы об этом не сказали.
Аяко подняла брови и отложила документы.
- Похоже, Сумераги не хочет, чтобы Широ узнал о его отношениях с Сакуразукой.
- Я не удивлен, - буркнул я, пододвигая другой стул и садясь на него задом наперед. – Было похоже, что Широ собирается нанести кому-нибудь тяжкие телесные повреждения, когда узнал об этом. И не только, школьные друзья, с которыми он был, тоже знали Сакуразуку. По крайней мере, настолько хорошо, чтобы не обрадоваться тому обстоятельству, что Сумераги ушел с ним.
Аяко нахмурилась.
- Какова же причина?
- Ты видела его, когда он приходил сюда, и еще спрашиваешь? - ответил Шигуре. – Фраза «симпатичный убийца» как раз про него. И только не говори мне, что Сакуразука не причастен к убийству Танаки.
- Мы уже это обсуждали, Шигуре, – терпеливо произнес я. – У нас недостаточно доказательств. Разве ты еще до сих пор не понял после всех обвиняемых, с которыми мы работали, и всех происшествий, которые мы расследовали, что, чтобы обвинить человека в убийстве, нужны более чем веские доказательства? Даже если Сакуразука наймет худшего адвоката в городе – а это исключено, раз он живет в таком районе, - нам бы пришлось порвать эти самые свидетельства.
- Мне кажется, что ты просто ищешь причины, чтобы не встречаться с ужасным Сакуразукой снова.
Аяко закатила глаза.
- Джентльмены, это все очень интересно, но вы забываете, что Кубо Масаки сейчас находится в следственной лаборатории во вскрытом состоянии, и в первую очередь нам нужно выяснить, почему же он оказался там?
Шигуре насупил брови.
- Благодарю тебя за красочное описание.
- Ладно, ладно, – я повернулся на стуле, садясь нормально и выкидывая все мысли о Сумераги и его странном хищном бойфренде из головы. – Итак, что ты откопала, Аяко?
Аяко взяла файл и заглянула в него.
- Как говорила миссис Масаки, на жизнь Масаки были покушения и раньше, и только три из них были обнародованы. Два из них провели экстремистские группы, и на них не обратили внимания, даже до того, как преступников нашли и осудили. Третья воспринялась серьезно, даже прибегнули к полицейской защите на несколько дней, пока проводилось расследование. Оно окончилось удачно. И после попытки прекратились. Масаки никогда не беспокоился из-за всех этих угроз, фактически он превратил третье покушение в достояние гласности, дабы увеличить свой авторитет.
- Звучит так, будто он был крепкий орешек, - прокомментировал я. – Так почему на этот раз он так испугался?
- Из того, что сказала жена, я сделал вывод, что он знал человека, который пришел за ним,- сказал Шигуре. – Что там говорила миссис Масаки… У него появилась паранойя и он все время бубнил о ком-то.
Аяко откинулась на стуле.
- Если Масаки боялся того, кто пришел за ним, я предположу, что у этого «кого-то» есть репутация. Исходя из того, что говорила миссис Масаки о реакции мужа на покушения, он не обязательно знал убийцу лично, значит, есть резон в том, чтобы проверить его социальное окружение. Из этого следует, - она задумчиво посмотрела на нас, - мы ищем кого-то незнакомого для Масаки.
- Вроде наемного убийцы? – спросил Шигуре.
- Но мы обыскали всю квартиру и лестничную площадку; абсолютно никаких признаков взлома, – осведомил я. – Никакого взлома, никаких признаков насилия. Сдается мне, кто бы ни убил Масаки, проник в квартиру обманом. Если Масаки был убит после того, как миссис Масаки ушла спать в одиннадцать, я более чем уверен, мы можем вычеркнуть уборщика, коммивояжера, почтальона и прочих, это должен был быть человек, которого Масаки хорошо знал, чтобы впустить в квартиру.
- Да, но Масаки был настолько нервным, что направил пистолет на собственную жену, - ответил Шигуре. – Если он стал таким параноиком, что нацелил оружие на человека, с которым жил многие годы, тогда он точно не открыл бы дверь кому бы то ни было. Что относительно взлома и проникновения в квартиру? Вроде взлома замка.
- В квартире установлена система безопасности и сигнализация, одна из лучших, которые я видел, к тому же она была обновлена со времен покушения на Масаки. Единственный вход в апартаменты – это дверь, а датчики на двери не задеты. Швейцар в вестибюле не видел никого, поднимающегося вверх.
- Что с камерами безопасности? – задала вопрос Аяко.
- Мы сняли с них записи, но там почти десять часов со всех четырех камер, начиная с того времени, как миссис Масаки пошла спать и до момента ее пробуждения. Я собираюсь смотреть их до тех пор, пока мы не сможем сократить время до момента смерти. Сейчас я все еще гадаю, как убийца смог проникнуть внутрь.
- Окно? – Предположила Аяко.
-Квартира на девятом этаже, и окна не открываются.
- Ты имеешь ввиду, что дверь магическим образом открылась или кто-то влетел внутрь? – презрительно парировал Шигуре. – Давайте, ребята, думайте. Может, кто-то другой имел доступ к квартире, может, Масаки давал кому-то из друзей ключ или код деактивации сигнализации.
- Масаки был таким параноиком, что сменил все: замки, коды сигнализаций и т.д. Даже если у кого-то из коллег был ключ от квартиры, он бы все равно оказался бесполезен.
- Но миссис Масаки говорила, что кабинет был закрыт, когда она проснулась, и она должна была взять запасной ключ, чтобы открыть его. У кого-то должен был быть ключ, чтобы закрыть комнату изнутри впоследствии.
- Предположения логичны. Выбор между наемным убийцей и знакомым Масаки, а отсутствие телесных повреждений не позволяет нам остановится ни на одном из вариантов, – пробурчал я.
- Тогда как насчет обоих сразу? – предположила Аяко. – Возможно, кто-то из знакомых Масаки нанял убийцу и спланировал убийство, имея достаточно информации для проникновения в апартаменты.
- Это все еще не объясняет, как нанятый убийца, которого Масаки никогда раньше не видел, но знает достаточно, чтобы чертовски бояться, прошел через новую систему безопасности, где только Масаки и его жена знали коды доступа, и тем не менее добрался до Масаки и не вызвал ни малейшего шума, чтобы не разбудить спящую жену. И затем закрыл кабинет и преспокойно ушёл.
-А если подумать о жене?!
Шигуре и я посмотрели на Аяко. Она выгнула бровь.
- Мы все согласны, что это звучит чересчур нереально: проникнуть постороннему в дом и убить Масаки, но если это находящийся поблизости человек? Мы не думали о ней всерьез.
- Это реально, - с сомнением в голосе сказал я. - Но она не производит впечатления человека, который может убить. Какова ее выгода в смерти мужа?
- Может или не может, но ты же знаешь, как это бывает. Иногда получается так, что совсем не ожидаешь, - заметил Шигуре.
- Лучше тогда начать проверку данных. – Аяко села на стул. – Обстоятельства брака, опросите друзей и родственников, мне нужна полная картина ситуации как можно быстрее. СМИ уже взялись за дело, а я не хочу ждать, пока они устроят полный бардак.
* * * * * * *

- Киоко-сан - подозреваемая? Нет, это невозможно!
Я как можно равнодушнее пожал плечами. Мы находились в офисе Масаки и разговаривали с Серикой Оно, его личным ассистентом. Она оказалась привлекательной девушкой старше двадцати лет.
- Мы просто пытаемся просчитать все возможности, Оно-сан, - сказал Шигуре.
- Тогда я могу сказать вам прямо сейчас, что Киоко-сан не может быть подозреваемой, – Оно занималась бумагами, и у меня создалось впечатление, что ей сейчас требовалось чем-то занять себя, поскольку она узнала о смерти Масаки. Или она пыталась не обращать внимания на весь тот цирк, что устроили СМИ возле здания. Нам пришлось пробиваться через них, расталкивая всех и вся, чтобы попасть внутрь. – Я все еще не могу поверить… Масаки-сан… мертв? Что же теперь будет?
- Я уверен, вы сможете найти другую работу, - предложил я.
Оно взглянула на меня.
- Я не об этом беспокоюсь. Не из-за работы. Я имела ввиду, что же теперь случится с тем, во имя чего работал Масаки-сан?
Шигуре хмуро посмотрел на нее.
- Над чем он работал?
- Над лучшим будущим. – Оно отложила бумаги, ее глаза пылали. – Вы же видите, что происходит в нашей стране. Нравы сегодняшнего поколения. Другие нации, которые мы превосходили раньше, следят за нами. Вашингтон смеет указывать, что мы неправильно делаем в экономике страны. Нам нужно вернуть гордость нации.
Я переглянулся с Шигуре и выгнул бровь. Шигуре закатил глаза. Для меня это звучало как идеалистическая пафосная ерунда, причина, которая втянула всех в неприятности около пятидесяти лет назад. Вот почему я не люблю политику.
- Да, Оно-сан, возвращаясь к Киоко Масаки, что вы там о ней говорили?
Оно улыбнулась. Она была гораздо милее, когда не разговаривала о политике.
- Киоко-сан обыкновенная жена; послушная, ответственная, тихая и всегда благосклонная. Ей невыгодно вредить мужу.
- Ага, – Я мысленно вздохнул; уже третий раз мы слышим такое описание миссис Масаки. Сначала так говорили соседи, затем один из коллег Масаки, с которым мы разговаривали в офисе. Как я и предполагал, миссис Масаки просто не способна убить собственного мужа.
- Когда вы видели Масаки в последний раз, ничего не показалось вам необычным?
Она покачала головой.
- Вообще-то нет. Сначала была встреча, потом я отдала Масаки-сан его почту, так как он собирался домой. Он забрал ее, сказал, чтобы я больше не опаздывала на работу, и он ждет меня завтра утром, как и всегда. Ничего странного, пока на следующий день на работу не позвонила Киоко-сан и не сообщила, что Масаки-сан заболел и сегодня не придет. Это было неприятной новостью, потому что срывались все его деловые встречи, но я думала, что он придет на следующий день, – она отрицательно покачала головой, опустив глаза.- Он не пришел. Следующие четыре дня Киоко-сан каждый раз звонила и говорила, что он сегодня не придет на работу. Я спрашивала у нее, что случилось, но она только говорила, что он болен.
- Миссис Масаки не была взволнована или что-то вроде того? – спросил Шигуре.
Оно кивнула.
- Я знаю Киоко-сан с тех пор, как начала работать у Масаки-сан, то есть несколько лет. Мы иногда встречались и не по работе, на дружеских обедах, например. Последние несколько дней она была напугана. Она старалась это скрыть, но немного переигрывала.
Пока все соответствовало тому, что миссис Масаки говорила нам. Она все больше и больше волновалась и боялась. Я собирался задать Оно еще несколько вопросов, но в этот момент зазвонил сотовый. Я открыл его и отошел на приличное расстояние, чтобы позволить Шигуре продолжить беседу.
- Алло?
- Кобаяши, это я, - сказала Аяко. – Только что звонили из лаборатории; они хотят, чтобы ты и Шигуре немедленно приехали.
Ну, хоть какое-то продвижение.
- Понял. Мы уже выезжаем, - я отключился и вернулся в комнату к остальным. – Шигуре, Аяко сказала нам немедленно быть в лаборатории.
- Хорошо, – Шигуре вежливо поклонился Оно. – Огромное вам спасибо. Мы попозже с вами свяжемся, когда понадобится ваша помощь.
Оно поклонилась нам обоим. Когда мы оказались за пределами ее слышимости, у лифтов, я покачал головой.
- Оба-на. Теперь я вижу, почему твой бойфренд не любит Масаки.
- А ты как думал? Изуру склонен к либерализму, - ответил Шигуре. Лифт остановился и мы вышли коридор. Снаружи все еще были циркачи из СМИ. – И что ты теперь думаешь о гипотезе Аяко про жену-киллера?
- Как я говорил, миссис Масаки не производит впечатление человека, способного убить своего мужа, и Оно только подтвердила это. Но это лишь анализ характера; у нас все еще недостаточно свидетельств, чтобы забывать о ней. Она была в квартире во время убийства Масаки, у нее был ключ от кабинета, и мы основываемся только на ее словах. Может, это правда, но мы не знаем.
- Согласен. В любом случае, похоже, лаборатория что-то выяснила, чего я не могу сказать о нас. Вот в такие моменты мне кажется, что нужно было патрулировать улицы, а не становиться детективом.
Я искренне согласился, особенно когда мы набрали побольше воздуха и вышли к камерам. От множества вспышек, вопросов и микрофонов сразу же заболела голова, и не важно, сколько раз мы повторяли «без комментариев», они не отставали. Кровавый ад. Если бы я не знал, как наказывают людей, совершивших умышленное убийство, я бы застрелил их всех уже давно.
* * * * * * *

Новичок-судмедэксперт, который был на месте преступления - не единственный, кто занимается следственными анализами, за что я премного благодарен. Вместо него за это дело взялась Рицуко.
- Эй, Рицуко, - радостно начал Шигуре. Радостно? В следственной лаборатории, где лежат вскрытые трупы? Как такой славный парень, как Шигуре, не чувствует себя здесь неловко, я не знаю. – Когда свадьба?
Рицуко, моя руки, холодно посмотрела на Шигуре за стеклами очков.
- Разве я говорила, что буду тебя приглашать?
- Почему нет? Я же не хочу украсть невесту.
Рицуко проигнорировала его и повернулась ко мне.
- Почему ты всегда подкидываешь мне сложные задачки, Кобаяши? – спросила она.
- О чем ты? – возразил я. – Только не говори мне, что случай Танаки был сложным.
- Я имею в виду твоего партнера. Кстати, как закончилось то Рождественское дело?
Я пожал плечами.
- Все еще открыто.
- Никого не арестовали? После того, как я проделала вскрытие того трупа, я разочарована. На этот раз тебе бы лучше постараться, – Рицуко сделала нам знак присесть на скамью позади нее, где лежало несколько пластиковых пакетов. В их содержимом угадывался костюм Масаки. – С чего мне начать? Собственно с жертвы, или что мы получили с его одежды?
- С Масаки. Давай закончим с телом.
- Хорошо. У жертвы признаки миоклонуса; тело полностью затвердело, микро-переломы на некоторых хрупких костях, таких как пальцы или ребра.
- Что означает…
- Миоклонус – это короткий мышечный спазм, который обычно затрагивает несколько мышечных волокон. В большинстве случаев результатом является лишь подергивание мускулов, в более тяжелой форме он может быть довольно сильным, чтобы заставить человека упасть. В нашем случае, все его поперечно-полосатые мышцы одновременно напряглись, создавая огромное давление на структуру кости.
- Полосатые мышцы? – переспросил Шигуре. – Объясни нормальным языком, я не знаю этих докторских терминов.
- Скелетные мышцы. Те, которые позволяют тебе ходить, бегать и резвиться со своим парнем. Мне продолжать читать Лекцию по физиологии № 101?
- Хватит! Вы двое, - буркнул я, заметив, что Шигуре немного покраснел. Рицуко - единственный человек, который способен вогнать его в краску. – Продолжай.
- Отвердение тела делает довольно сложным установить время смерти, но, упуская некоторые факторы, которые, судя по лицу Шигуре, всё равно до вас не дойдут, если бы я даже попыталась объяснить… Ваша жертва умерла между часом и половиной второго ночи.
- И это тяжелое микло-что-то-там убило его, да? – спросил Шигуре, очевидно, ожидая дальнейших комментариев Рицуко.
Рицуко покачала головой.
- Я заметила кое-что еще. Незадолго до смерти значительно увеличилось потребление кислорода в легких и циркулирующей системе, а также есть признаки остановки сердца. Сердечные мышцы чрезмерно напряжены и на грани распада.
- И что это значит?
-Он умер из-за разрыва сердца.
Шигуре скептически посмотрел на нее.
- Ты уверена?
Рицуко выгнула бровь.
- Может, ты подойдешь и сам убедишься?
-… Понятно, ты уверена. Прекрасно.
- Итак, что ты там говорила, что точно случилось с Масаки? – спросил я, начиная раздражаться.
- Этот человек получил тяжелейший стресс прямо перед смертью, - терпеливо объяснила она.
Я посмотрел на Шигуре.
- Стресс, - повторил я. – Например, какой?
Рицуко перевела взгляд на меня.
- Страх.
Наступило молчание, пока мы с Шигуре старались осознать смысл сказанного.
- Он боялся смерти, - скептически произнес я.
- Вы можете смотреть на это с разных сторон, как пожелаете. Я все еще жду отчет на токсичность; возможно, это был какой-то яд. Нам все еще нужно искать свидетельства?
Я кивнул, желая потереть лоб. Замечательно. Какова должна быть причина смерти, чтобы так испугаться? Если бы это были ножевые или пулевые ранения, было бы намного легче… Может, отчет на токсичность что-нибудь прояснит.
- Что у нас еще осталось? Вы выяснили, что это был за необычный запах?
- Это было легче всего. Это цветок, и точно не духи.
- Это уже говорил судмедэксперт, - отметил Шигуре.
- Конечно же он это говорил. А ты мог бы быть приветливее с Сакано, Кобаяши.
- Сакано? – спросил я. – Кто это?
- Судмедэксперт, который был на месте преступления. Тот, на кого ты огрызался.
- О, извини.
- Хм. Короче, этот аромат на всей его одежде, и даже на теле. Это натуральный запах, без всяких дистилляций или обработок. Вот, – Рицуко дала мне обычную карточку с образцами духов, которую раздражающие продавцы раздают проходящим женщинам. Я осторожно вдохнул. Это был запах с одежды Масаки. – Угадай, что это.
Я передал карточку Шигуре.
- Мм, лаванда? – наугад предположил я.
- Нет, - ответил Шигуре. Он нахмурился и понюхал карточку снова. – Что-то знакомое… где же я его чувствовал…
Рицуко вздохнула.
- Это сакура.
- А? Почему Масаки пахнет сакурой? Разве сакура не в апреле цветет?
- Но это так. Я не знаю, почему здесь аромат сакуры. Да еще в такой концентрации.
- Может быть, это побочный продукт какого-то яда? – предположил Шигуре.
- Есть яды, после которых остается запах, например, цианид оставляет запах миндаля. Однако, нет такого яда, который пахнет сакурой, и сакуру не используют ни в каких ядах.
- Есть что-нибудь еще? - спросил я. Сакура? Не вижу никакого смысла.
- Почти нет. На пистолете никаких отпечатков пальцев, кроме покойника. Магазин был все еще полон, когда я открыла его, нет никакого пороха или потертых запчастей. Значит, он был новый и ни разу не использован. Я полностью просмотрела одежду – никакой крови, фрагментов кожи для ДНК, даже волосы не тронуты. Но я нашла кое-что в его карманах. Вам это будет интересно. – Рицуко взяла один из пластиковых пакетов и передала мне. Я взглянул на него; внутри был свернутый клочок бумаги. – Это было найдено во внутреннем кармане пиджака. Я уже сняла с него отпечатки – это отпечатки только жертвы. Листок бумаги не представляет для меня ценности. Я оставлю его вам.
- Спасибо. Мы отнесем его назад и посмотрим с Аяко,- я засунул свернутый пакет в свой карман и подтолкнул Шигуре к выходу. – У тебя же есть мой номер, да? Сообщишь мне о результатах токсического отчета.
Рицуко фыркнула.
- Что бы вы без меня делали.
- Регулировали бы движение на улицах. Идем, Шигуре, - Шигуре уже открыл рот, чтобы что-то вякнуть в ответ Рицуко. Я пихнул его в ребра. – Я сказал, идем.
* * * * * * *

- Есть что-нибудь? – спросила Аяко, когда мы прошли в помещение. Груда файлов, окружавших ее, когда мы уходили, увеличилась раза в два.
- Угу, – Я сел на стул, опередив Шигуре. Шигуре посмотрел на письменный стол Аяко, прикидывая, можно ли туда сесть. Наконец он решил, что какой-то стол не стоит того, чтобы получить за него чем-нибудь по голове, и остался стоять. – Рицуко установила время смерти: между часом и половиной второго ночи, и мы можем начать просматривать записи с камер безопасности. В такое время обычно не приходят в гости, так что жена все еще остается в списке подозреваемых.
- А причина смерти?
- Рицуко все еще выясняет. Ждем отчет на токсичность.
- Что значит «выясняет»? – возразил Шигуре. – У Рицуко уже есть теория.
Я внимательно посмотрел на него.
- Ты действительно в это веришь?
- Что за теория? – прервала нас Аяко.
Я сердито махнул рукой.
- Будто у Масаки был огромный стресс перед смертью. Его сердце почти разорвалось. Рицуко предположила, что Масаки сильно боялся смерти, но, как я уже говорил, она все еще ждет отчет на токсичность.
Брови Аяко поползли вверх.
- Очень экзотично. К сожалению, словом «экзотично» нельзя описать Киоко Масаки.
- Что ты выяснила о ней? – с любопытством спросил Шигуре.
- Короче говоря, она из другого века. Закончила среднюю школу, подходила больше для работы по дому и готовки, чем для спорта, так что она не поступила в университет или другие высшие учебные заведения. Из чтящей традиции семьи, которая считает, что девочки должны быть хорошими женами, а именно такой она и стала, судя по всем бумагам. Совершенно обыкновенный школьный отчет, никаких уголовных преступлений, даже никогда не выезжала за границу. Познакомилась с Масаки пятнадцать лет назад, когда ей было девятнадцать, в следующем году поженились, с тех пор поддерживала его во всем, что бы он ни делал, как идеальная жена. Как я и сказала, - закончила Аяко, поправляя очки, - она из другого века, до женской эмансипации.
Шигуре и я посмотрели друг на друга, ощущая мужскую солидарность.
- Итак, из всего того, что мы узнали о миссис Масаки, можно сделать вывод, что у нее не было причин, и она не могла убить мужа и остаться одной таким необычным способом, – произнес Шигуре. – Но даже если и так, она была единственным человеком в квартире в момент смерти. Ты же сказал – никто не взламывал квартиру, а Масаки был не в том состоянии, чтобы собственноручно впустить кого-то внутрь. Если мы вычеркнем миссис Масаки из списка подозреваемых, кто у нас останется? Достаточно включить новости и посмотреть; много людей кричат про правосудие, и это как-то не выглядит правдой, если мы не можем обеспечить его.
- Еще слишком рано сдаваться, Шигуре, - предупредила Аяко. – Что еще вы узнали?
Я засунул руку в карман, ища бумажку.
- От одежды трупа пахло сакурой, - сказал я. Где же эта бумажка?- Рицуко не представляет, как он оказался там.
Аяко наградила нас хмурым взглядом.
- Сакура? Но сейчас же не то время года. Вы уверены, что это не духи?
- Уже два офицера-эксперта посмотрели на это, и оба не сомневаются, что это настоящий запах, – я нашел листок; я, оказывается, сидел на нем. – Рицуко также нашла кое-что в кармане пиджака Масаки, наверное, какая-то записка. Предоставляю тебе право ее прочесть, – я бросил бумажку Аяко, которая ловко поймала ее. Открыла пластиковый пакет, развернула и прочитала ее в уме. Нахмурилась еще больше.
- Что? – спросил Шигуре.
Аяко повернулась на стуле, чтобы лучше нас видеть.
- Здесь написана только одна строчка.
- И все? – спросил Шигуре.
- Гм. Страж цветения вишни, кажется…
Я нахмурился. Это что, ад?
- Дай ее мне.
Аяко наклонилась и передала клочок бумаги мне. Я сел назад на стул и еще больше сдвинул брови, читая ее. Потом моргнул.
- Погоди секундочку… Аяко! – удивленная настойчивостью в моем голосе, Аяко повернулась. – Ты сказала «страж цветущей вишни», ведь так?- продолжил я.
- Да.
- Здесь написано не это. Здесь написано «Сакуразукамори».
- Да, я знаю. «Сакуразукамори» - это написано хираганой, но это не похоже на слово, и я прочитала как кандзи, кроме середины – не разобрала. Литературный перевод звучит как «страж что-то-там цветущей вишни», и так я его и прочла. А что?
Я посмотрел на нее. Потом я посмотрел на Шигуре, который также смотрел на меня. Аяко переводила взгляд с Шигуре на меня и обратно, затем приподняла бровь.
- Что такое, джентльмены?
У Шигуре было очень ошеломленное выражение лица.
- Разве друг Широ не упоминал это слово сегодня?
- Какое слово? – не поняла Аяко.
- «Сакуразукамори». Когда мы проболтались, что Сумераги ушел со своим бойфрендом-преследователем, один из друзей Широ упомянул «Сакуразукамори».
- Думаешь, это одно и то же? – спросил я.
- «Сакуразукамори» - это не то слово, что встречается каждый день на разных бумажках. Думаю, здесь есть какая-то связь. Масаки пытался что-то сказать нам.
Я, скосив глаза, снова посмотрел на клочок бумаги.
- Что написано в середине? Я не могу прочитать.
- Дай взглянуть. – Я передал бумажку насупленному Шигуре. – Не знаю. Мне кажется, здесь что-то про дом, но слишком неразборчиво написано, чтобы сказать точно.
Аяко задумалась.
- Страж цветущей вишни. По всему телу Масаки был распространен аромат сакуры. Из слова «страж» можно сделать вывод, что этот «Сакуразукамори» человек, а не предмет или местность.
- Значит, этот человек тот, кто пришел за Масаки, тот, с кем нам нужно побеседовать, чтобы что-то узнать? - спросил я.
Шигуре пожевал губу.
- «Страж». Тот, кто защищает. Мы полиция, мы защищаем. Люди, которые защищают, должны предотвращать убийства. Но что защищает этот «Сакуразукамори»?
- Аяко же перевела для нас слово. Страж цветущей вишни, дальше непонятно. Почему цветущей вишни?
- Может, это какой-то пароль, или что-то наподобие? – предположил Шигуре.
- Цветение вишни, сакура, символ новой жизни, так как они цветут очень недолго, - сказала Аяко. – Также национальный цветок Японии. Он нарисован на наших полицейских значках, означая, что мы защищаем Японию. Возможно, «цвет вишни» в понимании Масаки – это что-то националистическое? В конце концов, в вопросах политики он был националистом - всё ради чести и гордости страны и так далее.
-Может быть, - сомнительно протянул я. – Мы спросим у его жены о его коллегах и тому подобное.
- Лучше спросить у этого Широ и его друзей, они же что-то знают об этом «Сакуразукамори». Достаточно, чтобы бояться, во всяком случае, - добавил Шигуре.
Аяко подняла бровь.
- Бояться?
- Ну да. Возникает вопрос, почему тот, кто защищает, страшен.
Я коротко рассмеялся.
- Эй, вообще-то мы защитники закона. Только не говори мне, что мы не расстраиваем людей.
Аяко включила свой компьютер.
- Хорошо. Дайте мне время, пока я найду точный адрес Широ-кун, затем можете идти. Я начну смотреть записи с камер безопасности.
* * * * * * *

@темы: Seishiro, Яой, Subaru, Seishiro\Subaru, X/1999, PG-13