Bokutachi wa Tenshi datta
Название: Выпивая дыхание
Бета: Маммон трезвый и считает деньги
Автор: Tsuiraku Yuki
Фэндом: Tsubasa RC
Пейринг/Персонажи: Курогане/Фай, Шаоран, Мокона, Томое, Ватануки на заднем плане
Жанр: яой, романс, вроде как...
Рэйтинг: по ходу RG-13
Дисклэймер: мир и персонажи принадлежат не мне
Статус: в процессе
Глава 1
- Меня зовут Цубаса!
Куроганэ издал неопределенный звук, вспоминая последние слова мальчишки и принцессы, прежде чем их поглотил уже привычный вихрь, заглушающий все вокруг, но донесший-таки этот полный надежды и любви оклик, как обещание на встречу, коя непременно случится. И хотя жестокая цена вечного путешествия была заплачена, даже хмурый мечник почему-то верил, что, созданные чувством двух сердец, узы не порвутся. Никогда. И что бы ни случилось, сколько бы миров им ни предстояло пройти, одолевший Время Шаоран непременно будет находить дорогу обратно. Снова и снова, лишь для того, чтобы обнять, чтобы сказать вновь те заветные слова, которые сказали они друг другу, стоя на королевской башне под небом родной и все же чуждой страны.
Куроганэ помнил каждый мир, где они побывали до основной битвы и после. Помнил и короткое возвращение в Японию. Помнил клятву, данную Томое. Помнил, что и ему предстоит когда-нибудь вернуться под лучи солнца его собственного мира, его дома. Места, где он родился и вырос, познал радость и боль, откуда был выгнан и принят, но куда уже не торопился...
Путешествия без Сакуры отличались от прежних, от того, что им пришлось пережить ранее. Не смотря на болтливого Мокону, на новый взгляд мальчишки, переполненный тоской с примесью решительности во чтобы то ни стало идти вперед, не уступать и не сдаваться. Стремлением двигаться в неизвестность, не смотря на тихую, но искреннюю улыбку мага, который наконец-то начал побеждать кошмары прошлого и пытался жить избранной им самим жизнью, не оставив, однако, своих дурацких замашек и пристрастия к издевательствам над мрачным воином, поддерживающим свой строгий и темный имидж извечным оскалом, но все же тоже научившегося улыбаться не только, когда дело доходило до драки, а и по настоящему, от души. Не смотря на это, вместе шли они новой тропой в никуда, находя захватывающие приключения, и ни о чем не жалея. И тем не менее были перемены, которые вялой дрожью пробирались в сознание носителя механической руки, порой до трепета сжимая стойкое сердце.
Эти перемены Куроганэ ощущал уже давно. С того памятного дня в Кислотном Токио, когда увидел истекающего кровью Фая. Фая, бьющегося в агонии от крови вампира, с силой вцепившись в его, Куроганэ, рубашку, кажущегося таким маленьким и беззащитным, желающим себе смерти просто для того, чтобы больше не бояться, не сбегать. Отдохнуть. Отринуть страдания... Перемены, которые Куроганэ молча впускал в себя, поняв, что бороться с ними бесполезно, да и не зачем, не хотелось... Но он не позволял никому их заметить.
Правда, не от каждого укрылись эти перемены, так старательно скрываемые за щитом сильного тела и равнодушного выражения лица, и хуже того сам Куроганэ прекрасно осознавал кто тот, кто их заметил...
- Пить одному не очень-то веселое занятие, - рубиновый взгляд метнулся на говорившего. Фай сидел рядом на корточках, улыбаясь своей мягкой улыбкой.
"И когда он подошел? Я ведь даже не заметил..." - с досадой подумал мечник, обрывая текущие доселе мысли. Хотя удивляться тут особо было нечему. За все совместные путешествия маг не раз подкрадывался со спины, тихо садился рядом, даже когда нечего было сказать. Хотя его молчание бывало чрезвычайной редкостью, и реагирующий на посторонний шорох Куроганэ просто свыкся с тем, что это тот же человек - не опасность на кою молниеносно срабатывали отточенные рефлексы, поэтому тело перестало дергаться каждый раз, когда тот подходил. Это раздражало. Но черноволосый юноша ничего не говорил. Присутствие Фая напрягало и расслабляло одновременно, поэтому вскоре он принял факт о том, что побыть в одиночестве ему больше не дадут, по крайней мере, не часто.
- Ты же не против? - Маг свесил ноги с крыльца и потянулся к поставленной рядом бутылке сакэ.
- Не трожь! - Куроганэ схватил бутылку прежде, чем пальцы собеседника успели ее коснуться, - сухой закон для тебя, блондинистый. Я еще не забыл ваше с принцессой мяуканье, и тащить тебя в комнату по новой не собираюсь.
- Я не опьянею, - продолжая улыбаться, еле слышно сказал юноша, - к тому же в такую ночь грех не выпить.
Его большие глаза поднялись к ночному небу, с какой-то невыразительной печалью устремившись ввысь, и Куроганэ ощутил слабую необъяснимую тревогу, будто пытался забрать часть внезапно охвативших Фая эмоций, облегчить тяжесть, столь же внезапно возникшую внутри. И мечник знал почему.
Этот мир, в котором они находились сейчас, мало отличался от родной ему Японии, если учесть поразившую схожесть культур. Поэтому, каждый раз попадая в подобные миры, стоило всего лишь притвориться, что чувствуешь себя как дома, или хотя бы попытаться. Но для Фая не было такого места как дом. Его мир погиб очень давно, а ставший ему заменой канул в небытие. Для его спутников, Куроганэ и Шаорана имелось место, где кто-то ждал их, кто-то любил. Место, с которыми связаны не только воспоминания, но и живые люди. А для, Фая? Было ли место, где кто-то так же ждал бы его, не как друга или гостя, а как самого дорогого человека, ради которого готов прождать вечность, если знаешь, что когда-нибудь он непременно вернется? Разумеется, в Клоу он по-прежнему оставался другом принцессы, как и в Японии мечника, однако то все было не то, не то... И, возможно, в глубине души, иногда всплывал страх остаться вновь в пустоте, где нет никого и ничего. Ибо, каким бы долгим не казался их путь, человек не способен жить вечно, а это значило, что рано или поздно их дорогам предстоит разойтись. Как для Шаорана, коего ожидает Сакура, так и для Куро, которого ждет Томое. Потому что он присягнул. Дал клятву вернуться.
А как же Фай? Кто ожидает его?
И мечник понимал. Понимал, что возможно маг приходит к нему, тянется изо всех сил, хочет успеть накопить достаточно воспоминаний, чтобы в момент последнего расставания не было так больно...
Мечник вздохнул, протягивая товарищу бутылку.
-Только не думай, что если нажрешься, я потащу тебя на своем горбу, - оскалившись, сказал он, наблюдая, как тот подносит ко рту горлышко.
- Даже мечтать не собирался, - донеслось в ответ.
Слушая дыхание мага, самурай втянул в грудь побольше свежего воздуха, новые мысли захлестнули прохладным потоком, приглушая расползавшуюся внутри меланхолию. Лунная весенняя ночь действовала удивительно, особенно учитывая присутствие того, кто сидел по левую руку на крылечке снятого для проведения оставшихся к следующему скачку в очередной мир домика. Того, кто, спокойно допивал его, Куроганэ, саке, попеременно дразня выдуманными кличками, совсем не обидными, однако выводившими из себя. Сам же Куроганэ злился лишь для поддержания авторитета, силясь скрыть, что присутствие Фая ему более чем приятно.
Тогда, в Токио, он впервые за долгое время по-настоящему испугался. Горький вкус потери обжигающим осадком сковывал тело. В тот момент, та самая, хорошо знакомая, боль прорвалась-таки в подсознание, цепко сдавив стальные клещи вокруг каждого нервного окончания, каждой клеточки, заставив его сорваться, шарахнуть кулаком об стену, схватить за грудки упрямого идиота, с острым желанием избить до потери сознания, чтобы выбить всю дурь...и смотреть, смотреть в украшенное виноватой улыбкой лицо, сдерживая рвущийся наружу вопль : "Живи!Живи, ублюдок!"...потому что если бы он умер...если бы умер... Это "если бы" Куроганэ не осмеливался представить, поэтому не мешкая отрезал себе руку в мире Целес, только чтобы вытащить этого придурка живым, а на последствия плевать, даже если он сам сдохнет, но маг будет жить, оно того бы стоило... Просто Куроганэ не мог позволить себе умереть. И не позволит. Ни себе, ни ему.
-Твою мать! - ругнулся мечник, таща еле переставляющего ноги мага по коридору, - предупреждал же! С тебя и двух глотков хватило! Теперь точно сухой закон в действии! Больше ни капли не получишь!
И маг шел, молча слушая матерящегося сквозь зубы, придерживающего его за талию Куро. Дошел покорно, послушно позволив уложить себя на футон, тут же сомкнув пушистые ресницы, но трудно было утверждать, спит он или нет. Несколько коротких мгновений Куроганэ стоял и смотрел на спящего, словно проверяя, спит ли тот на самом деле. Затем наклонился, дабы накрыть одеялом, но тут внезапно взметнувшиеся вверх хрупкие руки то ли бессознательно, то ли умышленно обвили за шею, не ожидавшего ничего подобного и не успевшего отреагировать, мечника и притянули к себе. Влажные губы мага прижались к губам Куро, без напора, ласково и нежно, хотя его прекрасные глаза по-прежнему оставались закрытыми. Теплое дыхание коснулось лица юноши. И в тот же миг захотелось целовать эти губы, выпить это дыхание, дотронуться до абсолютно гладкой кожи, спрятанной под слоем плотной ткани. В полной мере прочувствовать биение чужого сердца под своими ладонями и не отпускать, держать крепко-крепко...но что-то в подсознании зашевелилось, заставив мечника осторожно отстранится. Тонкие руки отпустили, безвольно упав на постель, и казалось, что последствия этих объятий должны были зависеть именно от реакции самого Куро, выбравшего отступить. И именно поэтому они разомкнули удерживающее его шею кольцо.
Немедленно покинув комнату, самурай на едва гнущихся ногах побрел вглубь по коридору, пока не остановился, прислонившись плечом к углу стены. Где-то по соседству спали Шаоран и Мокона. Он мог бы им только позавидовать, если б его мысли не были настроены в совершенно ином направлении.Он не понимал, что творилось в его собственной голове. Остывающее тепло на губах взывало к нежелательным позывам расстаться со здравым смыслом и полностью подчинится инстинктам. Он не мог понять сам, что вообще с ним происходит. Хотя нет, мог. Причем еще с приснопамятного Кислотного Токио, а может быть намного раньше. Спокойный, уравновешенный, хладнокровный, жаждущий убивать, каждого осмелившегося встать у него на пути... Но стоило только появиться этому проклятому чародею, как все спокойствие полетело коту под хвост. Только он, Фай, мог запросто вывести из себя, как огонь и лед. Только на его издевки Куроганэ реагировал столь бурно, и только его присутствие вызывало столько противоречивых эмоций.
- Черт! - мечник, едва успокоивший ураган, разошедшийся внутри, резко развернулся и быстрым шагом пошел обратно.
О том, было ли странное поведение Фая результатом алкогольного опьянения или сознательной реакцией, тот предпочитал не думать. Бесшумно прошествовав в комнату, он опустился на колени перед спящим товарищем.
Товарищем... Были ли они когда-нибудь товарищами, союзниками? Да, однако, слово "друг" вымолвить не поворачивался язык. Вообще, их отношения сложно было назвать дружескими, потому как кроме преданности Томое у Куро не было никого, кого бы он мог назвать другом. Только по прошествии времени, путешествуя в компании ворвавшихся в его жизнь подобно тайфуну людей, он понял как важно, когда у тебя есть близкие. Те, кому можно не задумываясь доверить свою жизнь, и за кого также, не задумываясь, готов ее отдать. И однажды обретя, терять их, Куроганэ не собирался. Но выросшая из ниоткуда, сплетшая судьбы воедино, связь с магом не могла ограничиться лишь дружбой, как понял мечник, лишившись руки за его спасение и получив механическую в обмен на магическую силу оного.
Рука мечника, не механическая - нормальная, потянулась вперед, аккуратно проводя подушечками пальцев по светлым волосам, пожалуй, слишком длинной челки. Затем пальцы переместились на бледную щеку, поползли в низ по подбородку и, совсем недавно целовавшим его, губам. Веки юноши слегка подрагивали. Что бы ему ни снилось, Куро не хотел больше видеть боль в этих глазах. Слезы, горячим потоком пролившиеся, когда обнаружилась правда и будущее, грозившее перерасти в реальность, если бы не жертва принцессы Сакуры - все это стоило оставить позади и впредь двигаться дальше.
Куроганэ наклонился к самому уху мага.
- Спи, Фай, ты больше не будешь одинок, у тебя есть друзья, которым ты очень важен. Спи, не видя кошмаров, они прошли и не вернутся. Спи, а я прослежу, чтобы твой сон не был прерван.
И Куроганэ сдержал слово, встретив рассвет в комнате мага, ни разу не шелохнувшись, не сводя взгляд со ставших вдруг такими желанными губ.
Глава 2
- Во рту небось кошки нагадили? - злобно оскалился Куроганэ, стоило лишь Фаю открыть глаза.
Утро только-только вступало в силу, розовые солнечные лучи веселым настойчивым дождиком сыпали в открытое окно полупустой комнаты, игриво подползая к лежащему на футоне магу, отплясывая на светлых прядях разбросанных по подушке волос. Зажмурившись от утреннего света, Фай медленно приподнялся на локтях, выжидающе посмотрев на, и не подумавшего убрать с лица неуместную гримасу, мечника.
- Да нет, - улыбнулся юноша откидывая одеяло, но, пока что, не намереваясь вставать.
Куроганэ сидел в каком-то полуметре от него, скрестив руки на груди, и старался придать себе побольше суровости, а в голос подпустить издевки. Однако зависшая неожиданно пауза заставила проглотить припасенные "на всякий не предвиденный" фразы. По лицу чародея тяжело было угадать, помнит ли он о произошедшем ночью инциденте или нет. Во всяком случае, спрашивать его об этом пока не собирались. Только продолжали наблюдать, как он себя поведет. Но маг, как ни странно, не выказывал ни малейших признаков того, что он вообще что- либо помнит. Только тихонько сидел и так же наблюдал за Куроганэ, даже с некоторым интересом, вот только улыбка его казалась до боли печальной.
- Куроганэ-сан, - сменившее было тишину напряжение, прервалось резанувшим по уху окликом. Тот, кого сейчас впервые за неизвестно, сколько времени назвали по имени, едва не поперхнулся от удивления. Услышать это, вместо приевшихся прозвищ, из уст мага самурай явно не ожидал.
- Спасибо, что остался на ночь в моей комнате, - Фай говорил ровно, и все-таки от Куроганэ не укрылись нотки иронии в интонации, с коей была произнесена эта, якобы благодарность.
- Так заметно? - уже без усмешки спросил Куро. От него не укрылся и тот факт, что всего за одну ночь Фай стал совсем другим, слишком серьезным что ли, будто натянул на себя чужую маску. Лишь чтобы начать этот разговор?
- Я ведь мог прийти за несколько минут до твоего пробуждения, просто чтобы посмотреть, нет ли у тебя похмелья, как в прошлый раз.
- Ну, способностями предсказателя ты вряд ли обладаешь, следовательно, не мог просто угадать, когда я соизволю проснуться, - Фай поднес указательный палец к правому глазу, давая понять о чем речь. - Глазик то все еще голубенький, магия помогает ощущать многие вещи, - было ли сказано это с намеком или с просветительской целью, Куроганэ не стал уточнять, просто, нахмурившись, слушал дальше, - как и ты, я могу ощущать ауру, только немного по-другому. Ты мог бы не беспокоиться, лунатизмом я не страдаю. Или случилось нечто настолько важное, что ты решил пожертвовать собственным сном ради моего? Я плохо себя вел, папочка?
"Он слышал!"
Догадка окатила мечника холодной волной, и он еще успел подметить, что не особо расстроился этому немаловажному факту. Но, если маг слышал те слова, то должен был помнить о поцелуе, на который Куроганэ хотел, однако не сумел ответить.
- Куро-пон, а зачем ты оставался здесь на ночь? - Следующий вопрос вывел Куро из короткого замешательства.
Очередная пауза оказалась еще напряженней предыдущей. Видимо маг, по какой-то причине, был настроен на долгий разговор, поскольку поднялся, сделав шаг навстречу мечнику, которому тоже пришлось последовать сему примеру. Фай поднял голову, что-то неопределенное скользнуло в его глазах, губы приоткрылись:
- Отвечай.
В этот момент мечник отдал бы все что угодно, лишь бы узнать, о чем тот думает, но выбора не было. Нужно было произнести хоть что-то, ибо появилось преувеличенно-острое желание побыстрее покинуть ставшее вдруг таким тесным помещение.
- Если я солгу еще раз, это удовлетворит твое любопытство? Или предпочтешь слушать правду? Но тогда и тебе придется отвечать за собственные поступки, - Куроганэ вовсе не хотелось быть грубым, однако голос, словно начавший жить отдельной жизнью излучал проступающую злобу.
"Какого черта этот маг вытворяет!? Зачем задавать дурацкие вопросы, если ответ известен заранее!?"
- Ты ведь слышал? Что. Я. Сказал. Ночью.
- Слышал, - еле шевельнулись губы.
- Тогда мне нечего добавить, - самурай развернулся и пошел прочь, и, похоже, в тот момент, когда до двери оставалось шага два, он понял, почему юноша ведет себя так странно.
"Он не умеет принимать подобного рода слова. Это страх оказаться брошенным, обманутым, отвергнутым. В темноте... Ведь если поцелуй был сознательным жестом, получается - я УЖЕ отверг его, не так ли?"
- Я сказал то, что ощущаю. Если тебя смутила моя откровенность - забудь. Но я не врал. У тебя теперь есть люди, ценящие твою жизнь. Хочешь ты того или нет, тебе придется научиться мириться с этим.
"Если не ретироваться, разговор станет еще бессмысленней" - мечник чувствовал пристальный взгляд на своей спине, кое-как гася желание перевести тему на вчерашнюю пъяную выходку. Однако, он не был уверен, что его красноречия хватит, дабы придать словам доходчивый смысл, ни на что не намекая.
Поэтому он просто протянул руку, чтобы открыть дверь, но внезапно та распахнулась сама, и в проем ввалился заспанный растрепанный Шаоран с подпрыгивающим на его макушке не то очень большим пончиком, не то очень маленькой булкой. Мокона сделал душевный прыжок, с размаху сменив шаоранскую макушку на макушку Куроганэ, даже не подумав посмотреть, на чьей же голове теперь выплясывает.
- Фай-сааааааан!!! - Кричал белый "колобок" размахивая своими маленькими ручками, - вы не видели Куроганэ-сан, его комната пустая, и я, и я.., а принцесса Томое хотела с ним поговорить... он должен вернуться в свою Японию...чтобы...
Куроганэ почувствовал, как замерло сердце. Он знал, что рано или поздно его призовут обратно, однако совсем не рассчитывал на подобное "счастье" так скоро. Поймав на себе недоуменный взгляд мальчишки, он так резко обернулся к чародею, словно ища у него поддержки, что даже не заметил, как стряхнул Мокону со своей головы, и тот с визгом поздоровался с твердыми досками радушно поприветствовавшего его пола.
Они не говорили и не делали ничего, просто смотрели друг на друга полными смятения взглядами. Слова умерли на языке. На миг запала гробовая тишь.
"Ты не один, ты не останешься один" - мысли со скоростью света носились по черепной коробке Куроганэ, мешались, сталкивались, однако так и не сложились в членораздельное предложение, чтобы хоть как то утешить, успокоить...
- Куроганэ-сан! - обрадовано прокричало пушистое существо, забыв обидеться за то, что его так бесцеремонно сбросили со столь огромной для его маленького роста высоты, - а чего это ты делаешь в комнате Фая в такую рань?
Пауза стала не просто напряженной, она стала неловкой.
- Эммм...- Мокона похоже попытался сообразить за всех, но прежде, чем он выдал какую-либо фразу, он был схвачен широкой ладонью мечника.
- Ты, ушастый, идешь со мной, а вы, - Куро покосился на замерших друзей, - ждите здесь.
Дверь за ним тихо закрылась.
Неся Мокону по коридору, самурай размышлял о том, что ему делать. Он не ощущал тоски по родине, потому что мог вернуться туда в любой момент. Но! Он не хотел возвращаться туда сейчас, вообще в ближайшее время. Его связывала лишь клятва. И он не смел её нарушать. Однако если бы пришлось выбирать между долгом и друзьями...Фаем...ему было бы неимоверно сложно признаться, что он скорее всего выбрал бы не долг.
Закрывшись в собственной комнате, мечник опустился на колени, положив Мокону перед собой.
- За работу, пончик!
Мокона повиновался без возражений, и уже через секунду под потолком заполыхало знакомое изображение.
- Куроганэ-сан, - мелодичный голосок Томое разлился по помещению, - я не хотела отрывать вас от путешествий, но подумала, что пора тебе навестить собственный мир...
- Томое-химе... - кулак Куроганэ нервно вжался в пол - я...
"Я не хочу возвращаться, не хочу возвращаться без НЕГО. Не хочу оставлять ЕГО в одиночестве."
Даже если это было и не совсем правдой, - ведь с Фаем был еще и Шаоран - мечник знал наверняка, что только между ним и магом существует связь, которую нельзя нарушать.
- Сейчас мы празднуем Сакура Мацури, - принцесса говорила непринужденно и весело, и охватившее Куроганэ беспокойство понемногу отступало, однако сердце все еще сжималось от того, что, возможно, ему предстоит услышать, - я подумала неплохо было бы, если бы ты и твои друзья отпраздновали с нами. Вы заслужили отдых, да и Шаорану будет легче связаться с Сакурой, он ведь так давно ее не видел.
-Вы...вы хотите просто пригласить нас на праздник? - похоже что-то в мечнике выдало-таки его тревогу, поскольку по реакции Томое было видно, что она понимает.
- Тебе незачем волноваться за Фай-сана, - мягко промолвила девушка, - это правда, что ты дал клятву и исполнишь ее. Но ведь ты поклялся вернуться в Японию, а не обязался навсегда здесь остаться.Куроганэ непонимающе уставился на свою госпожу.
- Сейчас в стране нет ни войн, ни катастроф. Твоя помощь, как сильнейшего из воинов пока не нужна. Можешь продолжать путешествия, пока она не понадобится, но и потом никто не заставит тебя остаться здесь против воли. Ты ведь беспокоишься за Фая, не так ли? - Мечник кивнул, с трудом осознавая, куда та клонит. - Знаешь, говорят в жизни нет совпадений. И не все верят в судьбу. Ватануки сказал мне кое-что, то, что говорила сама Юко-сан: вы с Фаем связаны судьбой, вы не можете жить в разных мирах. Вы можете жить вместе, но для этого тебе предстоит разобраться с собой. И сделать это самостоятельно. Выбрать, так же, как предстоит выбрать магу. А для этого как раз подойдет праздник Сакуры. Волшебные цветы с волшебным же ароматом...
Принцесса улыбнулась на прощание, и картинка пропала. Комната погрузилась в утренний полумрак, предоставив мечнику обдумать услышанное. Во всяком случае, его сердце успокоилось, волнения затухали. Обескураживало только то, что, похоже, о происходящем между ним и чародеем окружающие догадались раньше, чем они сами. Хотя принцесса Томое всегда отличалась проницательностью...
В памяти почему-то всплыли слова, расплатившегося за механическую руку мага: "Я больше не буду искать смерти".
Значило ли это что с прошлым покончено? Что он действительно согласен идти дальше?
Чтобы прийти в себя и разобраться с мыслями, самураю понадобилось несколько минут. Затем он встал, оставив возмущенного Мокону прыгать по полу, и пошел туда, где находились Фай и Шаоран.
Сакура Мацури. Хотела ли принцесса сказать, что судьба Фая и судьба его, Куроганэ, решится именно там? Того, что их связывало, влекло друг к другу, не отпускало?
"...ты больше не будешь одинок..." прозвучало скорее как "я не оставлю тебя одного, я буду тебя защищать". Разве Куроганэ не защищал Фая раньше?
Горько усмехнувшись, мечник подумал, что подобные обещания в Японии практически означают признание в любви. Был ли поцелуй мага тоже неким признанием, попыткой самому сделать первый шаг, пускай даже под воздействием спиртного?
- Вы, двое! - не скрывая улыбку проговорил Куроганэ томящимся в ожидании друзьям, - принцесса Томое приглашает нас на праздник Сакуры, так что собираем манатки. Выступаем после завтрака, - он с нескрываемым удовольствием следил, как сползает с лица Фая маска серьезности, сменяемая искренней радостью. - В конце концов, это тоже путешествие, как и многие другие, но и там мы не задержимся надолго.
И, пожалуй, сия отобразившаяся на лице мага радость, была бы лучшей наградой, какую можно лишь пожелать.
"Я не позволю вырасти между нами новому барьеру! Хотя бы для того, чтобы остаться друзьями, если большее станет невозможным".
Глава 3
Нежный аромат. Лиловая полутьма затягивает в дремоту. Держит мягко и не навязчиво. Просто играет, дает возможность ощутить легкость и сладкое прикосновение сна. Сна, когда не спишь. Чувствуешь, как слабый ветер гуляет по коже, проползает по складкам одежды, прячась в темных, чернее ночи волосах. Когда чувствуешь спиной грубую кору дерева, в корнях которого сел, чтобы хоть на миг отринуть заботы и разогнать надоедливый сонм теребящих сознание мыслей. Когда понимаешь, что меняясь, остаешься прежним, и немного боишься того, что последует за этими переменами дальше. Всего лишь страх или нечто большее?
Поистине волшебный аромат, дурманящий и манящий. Так не хочется открывать глаза. Не хочется двигаться, но поддаться, и падать, бесконечно падать во мрак, такой бархатный, обещающий тепло и уют...
Ветви тихо подрагивают - ощущается даже в полузабытьи. Маленькие лепестки розовым снегом сыплются на землю и на того, кто, прислонившись к толстому стволу, попытался найти временный покой от повседневной суеты. Не видно: ведь глаза закрыты. Ресницы не шелохнуться, как и сам их обладатель. Лицо расслабленно, но брови так же, как и всегда, слегка сдвинуты, придавая даже умиротворенному выражению некую суровость. Кисти рук спрятаны в широких рукавах праздничного кимоно. Сакура Мацури продолжается. В стенах дворца и за их пределами слышен шум фейерверков и счастливый смех.
А ведь где-то в совершенно другом мире этот праздник празднуют совсем не так. Любование цветами сакуры. Да...
А он сбежал, даже не так - ушел, решил остаться на час-другой в одиночестве, в том одиночестве, от которого хотелось когда-то спастись и спасти... Чтобы подумать, поразмыслить, однако это дерево, то самое, в чьих ветвях они нашли душу принцессы, заворожило, окутало, утянуло в дремоту, словно так же спасая от чего-то. Пришел ли он сюда случайно, или чтобы искать ответ?
Шелковый лепесток, едва касаясь, скользнул по щеке.
"Ты ведь дерево. Можешь ли ты подсказать, дать ответ? Священное дерево. И, тем не менее, только лишь дерево. Я ведь способен найти его сам, я уже знаю, но...не могу, пока не могу..."
Светлые волосы, большие смеющиеся глаза, в которых совсем недавно было столько боли и отчаяния. Улыбка, некогда фальшивая, пропитанная ложью и лицемерием, а теперь ласковая, искренняя и загадочная. А еще губы. И короткий поцелуй. Дыхание, пахнущее алкоголем, пьянящее, сводившее с ума...хотя тот, кому этот поцелуй предназначался никогда прежде не пъянел...
И данное обещание.
Грудь медленно вздымалась. Под тонкой материей ритмично билось сердце, чей стук убаюкивал, будто колыбельная, окунал в призрачный водоворот наваждений, обрывков воспоминаний смешаных с собственными желаниями.
"Я вытащил тебя из умирающего мира. Я отдал за тебя руку, а ты - часть своей силы, своей магии и вернул потерянное. Что связывает нас? Что отталкивает? Я никогда не спрашивал ни себя, ни кого-то еще. Я просто хотел идти рядом с тобой, хотел знать, что ты и дальше будешь улыбаться своей новой улыбкой, хотел убедиться, что ты больше не боишься... Возможно, это мой личный эгоизм, однако глубоко в душе, я все же надеялся, что толика твоего страха останется, чтобы и ты мог остаться рядом. Может стоило всего-навсего спросить об этом?"
Крадущиеся шаги. Куроганэ открыл глаза, но не сдвинулся с места.
- Без сакэ? - Фай остановился, когда веки самурая дрогнули. Теперь между ними оставалось всего несколько метров.
Белое кимоно, черная лента, перетягивающая прядь стекающих с узкого плеча волос. Почти совсем как тогда, когда он пришел навестить очнувшегося Куроганэ. И до сих пор неизвестно, то ли для того, дабы треснуть по затылку, то ли принести свои соболезнования на счет потерянной руки.
- Я предполагал, что ты припрешься, поэтому выпил все, прежде чем прийти сюда, - Куро уставился на мага, не моргая, давая понять, что тот не вовремя решил составить ему компанию.
- Жадина, - шутя засмеялся юноша, - а ты зря сбежал, было весело.
- Я уже праздновал раньше, сегодня мне не интересно, - Куроганэ стряхнул с волос несколько застрявших там лепестков, однако зрительного контакта так и не прервал, - остался бы с мальчишкой, для него этот праздник тоже впервые.
- Ооо! - протянул маг, - Томое-химэ устроила Шаоран-куну переговоры с принцессой Сакурой. Он был так рад, что я просто не мог донимать его просьбами праздновать со мной, после того, как Курорин смылся, не сказав ни слова. Не думал я, что тебе так быстро наскучит.
Его голос, разбавленный издевкой, продолжал смеяться. Его чертов голос, ставший таким родным и необходимым.
"Ублюдок!"
- Много себе позволяешь, - самурай поднялся, сделав большой шаг на встречу. Похоже, в его рубиновых глазах что-то отразилось, поскольку улыбка мгновенно покинула губы мага, и он дернулся, едва удержавшись, чтобы не попятиться назад.
"Ты сам боишься принимать будущее, не так ли? Ты тоже оттягиваешь момент истины, ибо знаешь - если переступить грань, дороги назад уже не будет. Хотя еще вчера ты предпринял попытку сделать этот шаг. Так почему же остановился теперь? Или, может, это и впрямь было действием спиртного на твою больную, многострадальную голову?"
Тишина. Лиловый полумрак стал непроглядным. Барьер начал расти. Худенькая белая фигурка мага и высокая крепкая фигура воина - то, что пока не поглотила темнота их собственных сомнений.
- Хватит Фай, - голос Куроганэ проталкивался сквозь барьер, не позволяя толстым стенам заглушить себя, - как долго нам предстоит поддерживать это бессмысленное отступление? Как долго мы будем убегать?
Фай молчал, он уже понял, к чему тот клонит. Но разве не за этим он пришел сюда? Разве не был этот праздник просто предлогом разрушить сковывающие их цепи?
Их притягивало друг к другу, даже если один отрицал, а второй не делал ничего, чтобы подтвердить.
Вопрос Куро остался без ответа. Вообще не прозвучало ни звука более. Еще несколько шагов, и баръер рухнул. Рухнул навсегда, потому что Фай уже тогда, своим поцелуем, изменил все, что не решались изменить оба. Время застыло на пару долгих секунд. Они, наконец, поняли и прияли. Сакура Мацури оказался действительно предлогом, предлогом дать им возможность сделать выбор. Правильный выбор: идти вперед, или стоять на месте в тесном кругу сожалений.
Они выбрали. Выбрали давно. Не было лишь повода пересечь черту.
Голова кружится. Сильные руки обнимают изо всех сил, бледные пальцы вжимаются в ткань за широкой спиной. Тихий не то всхлип, не то смешок уткнувшегося в грудь лица. Успокаивающие объятия. Затаённое дыхание, когда губы касаются губ, но уже без страха, а решительно и властно. Мозолистая ладонь покоится на гладкой щеке, вплетая пальцы в длинную челку. Теперь можно пить. Запреты исчезли, растаяли весенним снегом.Вчерашний поцелуй получил продолжение.
Только огромное цветущее дерево покачивается, осыпая прижавшихся друг к другу дождем из лепестков.
Исчезло все вокруг. Посторонний шум утих, позволяя сконцентрировать внимание лишь на чувствах. Лунная ночь и небо, украшенное паутиной фейерверков, стали убежищем, укрытием, где никто не помешает, не найдет, пока за горизонтом не задребезжит рассвет.
А до него еще далеко.
Их не услышат: сдавливаемые стоны, искусанные губы, пузырящаяся на них кровь, горячее дыхание, обдававшее тела, кожа к коже, пальцы, сплетенные с пальцами...
Куроганэ пытался быть осторожнее, но, похоже, все-таки не сумел сдержаться. Прикосновение его языка, вес его тела - все это сводило сума, поглощало контроль, разрывало разум на мельчайшие кусочки. Жажда оказалась слишком велика, и чтобы утолить ее понадобится не только эта одна никчемная ночь.
Чтобы признать им понадобились не те два дня и не разговор в комнате мага в альтернативной Японии. Им понадобилась та часть жизни, которую они провели путешествуя, и судьба сама дала толчок, поскольку тоже утомилась ждать. Те, кто предназначен друг другу, те, кто в вечных поисках найдут, что ищут, если не опустят руки, не сдадутся, а продолжат шагать, искать то, что дороже всего на свете. И легкие разрывает вопль, а выпустить его наружу никак нельзя, только утолить жажду горячим срывающимся дыханием и пить, пить, пока жажда сия не испариться, дабы вскоре появиться вновь.
И уже засыпая, проглотив ЕГО стоны, боль и наслаждение, Куроганэ почему-то вспомнил слова Сакуры, которые повторяла она в последней битве: "Все хорошо, все хорошо. Все непременно будет хорошо".
Воин поверил - теперь все будет действительно хорошо. Ничего не изменится. Впереди бесконечная дорога и множество путешествий. Только барьеров больше нет, и границ нет. Нет нерешительности и напряженной зловещей тишины, потому что на его плече, обняв механическую руку, спит маг, дыхание ровное, кошмары прошли, и он улыбается. Он не один. И Куроганэ больше не один. Они нашли друг друга и не собираются терять приобретенное.
Лиловая полутьма, аромат цветущей вишни... Воин смежил веки, погружаясь в настоящий уже сон, зная - завтра утром этот несносный маг снова назовет его каким-нибудь дурацким прозвищем. Белая булка будет прыгать вокруг и спрашивать, почему у Фая такие распухшие губы. Мальчишка, возможно, догадавшись, отведет взгляд, и только принцесса Томое посмотрит с пониманием. Пожелает доброго пути, непременно счастья.
Да. Ничего не изменится. Только теперь ничто не помешает им держаться за руки, а Куро не посмеет отказаться от следующего поцелуя ЕГО губ, и будет пить ЕГО дыхание, пока хватит сил, пока не напьется. Пока его сердце стучит, и пока прекрасные глаза мага будут смотреть на него так, как смотрели сегодня под кронами цветущей вишни...
- Значит, Юко-сан была и впрямь права, - задумчиво пуская дымок из трубки, произнес Ватануки, - хотя стоило ли вообще сомневаться...
- Ведьма Измерений не стала бы разбрасываться словами, - Томое склонилась поближе к мерцающему над полом изображению, лукаво улыбаясь, - странно, что ты это запомнил.
Щеки мальчика залило слабым румянцем. Похоже, что он не нашелся что сказать, лишь заново затянулся трубкой.
- Судьба непредсказуема, я уверена, что этим двоим, при всем их желании, никогда бы не удалось оставаться просто друзьями или расстаться.
- И Вы решили помочь ускорить процесс развития их отношений? - Ватануки выпустил очередную струйку, отвлекшись на оклик на заднем фоне: "Доумеки пришел!"
- Вовсе нет, - хихикнула принцесса, - я пригласила их на Сакура Мацури.
Бета: Маммон трезвый и считает деньги
Автор: Tsuiraku Yuki
Фэндом: Tsubasa RC
Пейринг/Персонажи: Курогане/Фай, Шаоран, Мокона, Томое, Ватануки на заднем плане
Жанр: яой, романс, вроде как...
Рэйтинг: по ходу RG-13
Дисклэймер: мир и персонажи принадлежат не мне
Статус: в процессе
Глава 1
- Меня зовут Цубаса!
Куроганэ издал неопределенный звук, вспоминая последние слова мальчишки и принцессы, прежде чем их поглотил уже привычный вихрь, заглушающий все вокруг, но донесший-таки этот полный надежды и любви оклик, как обещание на встречу, коя непременно случится. И хотя жестокая цена вечного путешествия была заплачена, даже хмурый мечник почему-то верил, что, созданные чувством двух сердец, узы не порвутся. Никогда. И что бы ни случилось, сколько бы миров им ни предстояло пройти, одолевший Время Шаоран непременно будет находить дорогу обратно. Снова и снова, лишь для того, чтобы обнять, чтобы сказать вновь те заветные слова, которые сказали они друг другу, стоя на королевской башне под небом родной и все же чуждой страны.
Куроганэ помнил каждый мир, где они побывали до основной битвы и после. Помнил и короткое возвращение в Японию. Помнил клятву, данную Томое. Помнил, что и ему предстоит когда-нибудь вернуться под лучи солнца его собственного мира, его дома. Места, где он родился и вырос, познал радость и боль, откуда был выгнан и принят, но куда уже не торопился...
Путешествия без Сакуры отличались от прежних, от того, что им пришлось пережить ранее. Не смотря на болтливого Мокону, на новый взгляд мальчишки, переполненный тоской с примесью решительности во чтобы то ни стало идти вперед, не уступать и не сдаваться. Стремлением двигаться в неизвестность, не смотря на тихую, но искреннюю улыбку мага, который наконец-то начал побеждать кошмары прошлого и пытался жить избранной им самим жизнью, не оставив, однако, своих дурацких замашек и пристрастия к издевательствам над мрачным воином, поддерживающим свой строгий и темный имидж извечным оскалом, но все же тоже научившегося улыбаться не только, когда дело доходило до драки, а и по настоящему, от души. Не смотря на это, вместе шли они новой тропой в никуда, находя захватывающие приключения, и ни о чем не жалея. И тем не менее были перемены, которые вялой дрожью пробирались в сознание носителя механической руки, порой до трепета сжимая стойкое сердце.
Эти перемены Куроганэ ощущал уже давно. С того памятного дня в Кислотном Токио, когда увидел истекающего кровью Фая. Фая, бьющегося в агонии от крови вампира, с силой вцепившись в его, Куроганэ, рубашку, кажущегося таким маленьким и беззащитным, желающим себе смерти просто для того, чтобы больше не бояться, не сбегать. Отдохнуть. Отринуть страдания... Перемены, которые Куроганэ молча впускал в себя, поняв, что бороться с ними бесполезно, да и не зачем, не хотелось... Но он не позволял никому их заметить.
Правда, не от каждого укрылись эти перемены, так старательно скрываемые за щитом сильного тела и равнодушного выражения лица, и хуже того сам Куроганэ прекрасно осознавал кто тот, кто их заметил...
- Пить одному не очень-то веселое занятие, - рубиновый взгляд метнулся на говорившего. Фай сидел рядом на корточках, улыбаясь своей мягкой улыбкой.
"И когда он подошел? Я ведь даже не заметил..." - с досадой подумал мечник, обрывая текущие доселе мысли. Хотя удивляться тут особо было нечему. За все совместные путешествия маг не раз подкрадывался со спины, тихо садился рядом, даже когда нечего было сказать. Хотя его молчание бывало чрезвычайной редкостью, и реагирующий на посторонний шорох Куроганэ просто свыкся с тем, что это тот же человек - не опасность на кою молниеносно срабатывали отточенные рефлексы, поэтому тело перестало дергаться каждый раз, когда тот подходил. Это раздражало. Но черноволосый юноша ничего не говорил. Присутствие Фая напрягало и расслабляло одновременно, поэтому вскоре он принял факт о том, что побыть в одиночестве ему больше не дадут, по крайней мере, не часто.
- Ты же не против? - Маг свесил ноги с крыльца и потянулся к поставленной рядом бутылке сакэ.
- Не трожь! - Куроганэ схватил бутылку прежде, чем пальцы собеседника успели ее коснуться, - сухой закон для тебя, блондинистый. Я еще не забыл ваше с принцессой мяуканье, и тащить тебя в комнату по новой не собираюсь.
- Я не опьянею, - продолжая улыбаться, еле слышно сказал юноша, - к тому же в такую ночь грех не выпить.
Его большие глаза поднялись к ночному небу, с какой-то невыразительной печалью устремившись ввысь, и Куроганэ ощутил слабую необъяснимую тревогу, будто пытался забрать часть внезапно охвативших Фая эмоций, облегчить тяжесть, столь же внезапно возникшую внутри. И мечник знал почему.
Этот мир, в котором они находились сейчас, мало отличался от родной ему Японии, если учесть поразившую схожесть культур. Поэтому, каждый раз попадая в подобные миры, стоило всего лишь притвориться, что чувствуешь себя как дома, или хотя бы попытаться. Но для Фая не было такого места как дом. Его мир погиб очень давно, а ставший ему заменой канул в небытие. Для его спутников, Куроганэ и Шаорана имелось место, где кто-то ждал их, кто-то любил. Место, с которыми связаны не только воспоминания, но и живые люди. А для, Фая? Было ли место, где кто-то так же ждал бы его, не как друга или гостя, а как самого дорогого человека, ради которого готов прождать вечность, если знаешь, что когда-нибудь он непременно вернется? Разумеется, в Клоу он по-прежнему оставался другом принцессы, как и в Японии мечника, однако то все было не то, не то... И, возможно, в глубине души, иногда всплывал страх остаться вновь в пустоте, где нет никого и ничего. Ибо, каким бы долгим не казался их путь, человек не способен жить вечно, а это значило, что рано или поздно их дорогам предстоит разойтись. Как для Шаорана, коего ожидает Сакура, так и для Куро, которого ждет Томое. Потому что он присягнул. Дал клятву вернуться.
А как же Фай? Кто ожидает его?
И мечник понимал. Понимал, что возможно маг приходит к нему, тянется изо всех сил, хочет успеть накопить достаточно воспоминаний, чтобы в момент последнего расставания не было так больно...
Мечник вздохнул, протягивая товарищу бутылку.
-Только не думай, что если нажрешься, я потащу тебя на своем горбу, - оскалившись, сказал он, наблюдая, как тот подносит ко рту горлышко.
- Даже мечтать не собирался, - донеслось в ответ.
Слушая дыхание мага, самурай втянул в грудь побольше свежего воздуха, новые мысли захлестнули прохладным потоком, приглушая расползавшуюся внутри меланхолию. Лунная весенняя ночь действовала удивительно, особенно учитывая присутствие того, кто сидел по левую руку на крылечке снятого для проведения оставшихся к следующему скачку в очередной мир домика. Того, кто, спокойно допивал его, Куроганэ, саке, попеременно дразня выдуманными кличками, совсем не обидными, однако выводившими из себя. Сам же Куроганэ злился лишь для поддержания авторитета, силясь скрыть, что присутствие Фая ему более чем приятно.
Тогда, в Токио, он впервые за долгое время по-настоящему испугался. Горький вкус потери обжигающим осадком сковывал тело. В тот момент, та самая, хорошо знакомая, боль прорвалась-таки в подсознание, цепко сдавив стальные клещи вокруг каждого нервного окончания, каждой клеточки, заставив его сорваться, шарахнуть кулаком об стену, схватить за грудки упрямого идиота, с острым желанием избить до потери сознания, чтобы выбить всю дурь...и смотреть, смотреть в украшенное виноватой улыбкой лицо, сдерживая рвущийся наружу вопль : "Живи!Живи, ублюдок!"...потому что если бы он умер...если бы умер... Это "если бы" Куроганэ не осмеливался представить, поэтому не мешкая отрезал себе руку в мире Целес, только чтобы вытащить этого придурка живым, а на последствия плевать, даже если он сам сдохнет, но маг будет жить, оно того бы стоило... Просто Куроганэ не мог позволить себе умереть. И не позволит. Ни себе, ни ему.
-Твою мать! - ругнулся мечник, таща еле переставляющего ноги мага по коридору, - предупреждал же! С тебя и двух глотков хватило! Теперь точно сухой закон в действии! Больше ни капли не получишь!
И маг шел, молча слушая матерящегося сквозь зубы, придерживающего его за талию Куро. Дошел покорно, послушно позволив уложить себя на футон, тут же сомкнув пушистые ресницы, но трудно было утверждать, спит он или нет. Несколько коротких мгновений Куроганэ стоял и смотрел на спящего, словно проверяя, спит ли тот на самом деле. Затем наклонился, дабы накрыть одеялом, но тут внезапно взметнувшиеся вверх хрупкие руки то ли бессознательно, то ли умышленно обвили за шею, не ожидавшего ничего подобного и не успевшего отреагировать, мечника и притянули к себе. Влажные губы мага прижались к губам Куро, без напора, ласково и нежно, хотя его прекрасные глаза по-прежнему оставались закрытыми. Теплое дыхание коснулось лица юноши. И в тот же миг захотелось целовать эти губы, выпить это дыхание, дотронуться до абсолютно гладкой кожи, спрятанной под слоем плотной ткани. В полной мере прочувствовать биение чужого сердца под своими ладонями и не отпускать, держать крепко-крепко...но что-то в подсознании зашевелилось, заставив мечника осторожно отстранится. Тонкие руки отпустили, безвольно упав на постель, и казалось, что последствия этих объятий должны были зависеть именно от реакции самого Куро, выбравшего отступить. И именно поэтому они разомкнули удерживающее его шею кольцо.
Немедленно покинув комнату, самурай на едва гнущихся ногах побрел вглубь по коридору, пока не остановился, прислонившись плечом к углу стены. Где-то по соседству спали Шаоран и Мокона. Он мог бы им только позавидовать, если б его мысли не были настроены в совершенно ином направлении.Он не понимал, что творилось в его собственной голове. Остывающее тепло на губах взывало к нежелательным позывам расстаться со здравым смыслом и полностью подчинится инстинктам. Он не мог понять сам, что вообще с ним происходит. Хотя нет, мог. Причем еще с приснопамятного Кислотного Токио, а может быть намного раньше. Спокойный, уравновешенный, хладнокровный, жаждущий убивать, каждого осмелившегося встать у него на пути... Но стоило только появиться этому проклятому чародею, как все спокойствие полетело коту под хвост. Только он, Фай, мог запросто вывести из себя, как огонь и лед. Только на его издевки Куроганэ реагировал столь бурно, и только его присутствие вызывало столько противоречивых эмоций.
- Черт! - мечник, едва успокоивший ураган, разошедшийся внутри, резко развернулся и быстрым шагом пошел обратно.
О том, было ли странное поведение Фая результатом алкогольного опьянения или сознательной реакцией, тот предпочитал не думать. Бесшумно прошествовав в комнату, он опустился на колени перед спящим товарищем.
Товарищем... Были ли они когда-нибудь товарищами, союзниками? Да, однако, слово "друг" вымолвить не поворачивался язык. Вообще, их отношения сложно было назвать дружескими, потому как кроме преданности Томое у Куро не было никого, кого бы он мог назвать другом. Только по прошествии времени, путешествуя в компании ворвавшихся в его жизнь подобно тайфуну людей, он понял как важно, когда у тебя есть близкие. Те, кому можно не задумываясь доверить свою жизнь, и за кого также, не задумываясь, готов ее отдать. И однажды обретя, терять их, Куроганэ не собирался. Но выросшая из ниоткуда, сплетшая судьбы воедино, связь с магом не могла ограничиться лишь дружбой, как понял мечник, лишившись руки за его спасение и получив механическую в обмен на магическую силу оного.
Рука мечника, не механическая - нормальная, потянулась вперед, аккуратно проводя подушечками пальцев по светлым волосам, пожалуй, слишком длинной челки. Затем пальцы переместились на бледную щеку, поползли в низ по подбородку и, совсем недавно целовавшим его, губам. Веки юноши слегка подрагивали. Что бы ему ни снилось, Куро не хотел больше видеть боль в этих глазах. Слезы, горячим потоком пролившиеся, когда обнаружилась правда и будущее, грозившее перерасти в реальность, если бы не жертва принцессы Сакуры - все это стоило оставить позади и впредь двигаться дальше.
Куроганэ наклонился к самому уху мага.
- Спи, Фай, ты больше не будешь одинок, у тебя есть друзья, которым ты очень важен. Спи, не видя кошмаров, они прошли и не вернутся. Спи, а я прослежу, чтобы твой сон не был прерван.
И Куроганэ сдержал слово, встретив рассвет в комнате мага, ни разу не шелохнувшись, не сводя взгляд со ставших вдруг такими желанными губ.
Глава 2
- Во рту небось кошки нагадили? - злобно оскалился Куроганэ, стоило лишь Фаю открыть глаза.
Утро только-только вступало в силу, розовые солнечные лучи веселым настойчивым дождиком сыпали в открытое окно полупустой комнаты, игриво подползая к лежащему на футоне магу, отплясывая на светлых прядях разбросанных по подушке волос. Зажмурившись от утреннего света, Фай медленно приподнялся на локтях, выжидающе посмотрев на, и не подумавшего убрать с лица неуместную гримасу, мечника.
- Да нет, - улыбнулся юноша откидывая одеяло, но, пока что, не намереваясь вставать.
Куроганэ сидел в каком-то полуметре от него, скрестив руки на груди, и старался придать себе побольше суровости, а в голос подпустить издевки. Однако зависшая неожиданно пауза заставила проглотить припасенные "на всякий не предвиденный" фразы. По лицу чародея тяжело было угадать, помнит ли он о произошедшем ночью инциденте или нет. Во всяком случае, спрашивать его об этом пока не собирались. Только продолжали наблюдать, как он себя поведет. Но маг, как ни странно, не выказывал ни малейших признаков того, что он вообще что- либо помнит. Только тихонько сидел и так же наблюдал за Куроганэ, даже с некоторым интересом, вот только улыбка его казалась до боли печальной.
- Куроганэ-сан, - сменившее было тишину напряжение, прервалось резанувшим по уху окликом. Тот, кого сейчас впервые за неизвестно, сколько времени назвали по имени, едва не поперхнулся от удивления. Услышать это, вместо приевшихся прозвищ, из уст мага самурай явно не ожидал.
- Спасибо, что остался на ночь в моей комнате, - Фай говорил ровно, и все-таки от Куроганэ не укрылись нотки иронии в интонации, с коей была произнесена эта, якобы благодарность.
- Так заметно? - уже без усмешки спросил Куро. От него не укрылся и тот факт, что всего за одну ночь Фай стал совсем другим, слишком серьезным что ли, будто натянул на себя чужую маску. Лишь чтобы начать этот разговор?
- Я ведь мог прийти за несколько минут до твоего пробуждения, просто чтобы посмотреть, нет ли у тебя похмелья, как в прошлый раз.
- Ну, способностями предсказателя ты вряд ли обладаешь, следовательно, не мог просто угадать, когда я соизволю проснуться, - Фай поднес указательный палец к правому глазу, давая понять о чем речь. - Глазик то все еще голубенький, магия помогает ощущать многие вещи, - было ли сказано это с намеком или с просветительской целью, Куроганэ не стал уточнять, просто, нахмурившись, слушал дальше, - как и ты, я могу ощущать ауру, только немного по-другому. Ты мог бы не беспокоиться, лунатизмом я не страдаю. Или случилось нечто настолько важное, что ты решил пожертвовать собственным сном ради моего? Я плохо себя вел, папочка?
"Он слышал!"
Догадка окатила мечника холодной волной, и он еще успел подметить, что не особо расстроился этому немаловажному факту. Но, если маг слышал те слова, то должен был помнить о поцелуе, на который Куроганэ хотел, однако не сумел ответить.
- Куро-пон, а зачем ты оставался здесь на ночь? - Следующий вопрос вывел Куро из короткого замешательства.
Очередная пауза оказалась еще напряженней предыдущей. Видимо маг, по какой-то причине, был настроен на долгий разговор, поскольку поднялся, сделав шаг навстречу мечнику, которому тоже пришлось последовать сему примеру. Фай поднял голову, что-то неопределенное скользнуло в его глазах, губы приоткрылись:
- Отвечай.
В этот момент мечник отдал бы все что угодно, лишь бы узнать, о чем тот думает, но выбора не было. Нужно было произнести хоть что-то, ибо появилось преувеличенно-острое желание побыстрее покинуть ставшее вдруг таким тесным помещение.
- Если я солгу еще раз, это удовлетворит твое любопытство? Или предпочтешь слушать правду? Но тогда и тебе придется отвечать за собственные поступки, - Куроганэ вовсе не хотелось быть грубым, однако голос, словно начавший жить отдельной жизнью излучал проступающую злобу.
"Какого черта этот маг вытворяет!? Зачем задавать дурацкие вопросы, если ответ известен заранее!?"
- Ты ведь слышал? Что. Я. Сказал. Ночью.
- Слышал, - еле шевельнулись губы.
- Тогда мне нечего добавить, - самурай развернулся и пошел прочь, и, похоже, в тот момент, когда до двери оставалось шага два, он понял, почему юноша ведет себя так странно.
"Он не умеет принимать подобного рода слова. Это страх оказаться брошенным, обманутым, отвергнутым. В темноте... Ведь если поцелуй был сознательным жестом, получается - я УЖЕ отверг его, не так ли?"
- Я сказал то, что ощущаю. Если тебя смутила моя откровенность - забудь. Но я не врал. У тебя теперь есть люди, ценящие твою жизнь. Хочешь ты того или нет, тебе придется научиться мириться с этим.
"Если не ретироваться, разговор станет еще бессмысленней" - мечник чувствовал пристальный взгляд на своей спине, кое-как гася желание перевести тему на вчерашнюю пъяную выходку. Однако, он не был уверен, что его красноречия хватит, дабы придать словам доходчивый смысл, ни на что не намекая.
Поэтому он просто протянул руку, чтобы открыть дверь, но внезапно та распахнулась сама, и в проем ввалился заспанный растрепанный Шаоран с подпрыгивающим на его макушке не то очень большим пончиком, не то очень маленькой булкой. Мокона сделал душевный прыжок, с размаху сменив шаоранскую макушку на макушку Куроганэ, даже не подумав посмотреть, на чьей же голове теперь выплясывает.
- Фай-сааааааан!!! - Кричал белый "колобок" размахивая своими маленькими ручками, - вы не видели Куроганэ-сан, его комната пустая, и я, и я.., а принцесса Томое хотела с ним поговорить... он должен вернуться в свою Японию...чтобы...
Куроганэ почувствовал, как замерло сердце. Он знал, что рано или поздно его призовут обратно, однако совсем не рассчитывал на подобное "счастье" так скоро. Поймав на себе недоуменный взгляд мальчишки, он так резко обернулся к чародею, словно ища у него поддержки, что даже не заметил, как стряхнул Мокону со своей головы, и тот с визгом поздоровался с твердыми досками радушно поприветствовавшего его пола.
Они не говорили и не делали ничего, просто смотрели друг на друга полными смятения взглядами. Слова умерли на языке. На миг запала гробовая тишь.
"Ты не один, ты не останешься один" - мысли со скоростью света носились по черепной коробке Куроганэ, мешались, сталкивались, однако так и не сложились в членораздельное предложение, чтобы хоть как то утешить, успокоить...
- Куроганэ-сан! - обрадовано прокричало пушистое существо, забыв обидеться за то, что его так бесцеремонно сбросили со столь огромной для его маленького роста высоты, - а чего это ты делаешь в комнате Фая в такую рань?
Пауза стала не просто напряженной, она стала неловкой.
- Эммм...- Мокона похоже попытался сообразить за всех, но прежде, чем он выдал какую-либо фразу, он был схвачен широкой ладонью мечника.
- Ты, ушастый, идешь со мной, а вы, - Куро покосился на замерших друзей, - ждите здесь.
Дверь за ним тихо закрылась.
Неся Мокону по коридору, самурай размышлял о том, что ему делать. Он не ощущал тоски по родине, потому что мог вернуться туда в любой момент. Но! Он не хотел возвращаться туда сейчас, вообще в ближайшее время. Его связывала лишь клятва. И он не смел её нарушать. Однако если бы пришлось выбирать между долгом и друзьями...Фаем...ему было бы неимоверно сложно признаться, что он скорее всего выбрал бы не долг.
Закрывшись в собственной комнате, мечник опустился на колени, положив Мокону перед собой.
- За работу, пончик!
Мокона повиновался без возражений, и уже через секунду под потолком заполыхало знакомое изображение.
- Куроганэ-сан, - мелодичный голосок Томое разлился по помещению, - я не хотела отрывать вас от путешествий, но подумала, что пора тебе навестить собственный мир...
- Томое-химе... - кулак Куроганэ нервно вжался в пол - я...
"Я не хочу возвращаться, не хочу возвращаться без НЕГО. Не хочу оставлять ЕГО в одиночестве."
Даже если это было и не совсем правдой, - ведь с Фаем был еще и Шаоран - мечник знал наверняка, что только между ним и магом существует связь, которую нельзя нарушать.
- Сейчас мы празднуем Сакура Мацури, - принцесса говорила непринужденно и весело, и охватившее Куроганэ беспокойство понемногу отступало, однако сердце все еще сжималось от того, что, возможно, ему предстоит услышать, - я подумала неплохо было бы, если бы ты и твои друзья отпраздновали с нами. Вы заслужили отдых, да и Шаорану будет легче связаться с Сакурой, он ведь так давно ее не видел.
-Вы...вы хотите просто пригласить нас на праздник? - похоже что-то в мечнике выдало-таки его тревогу, поскольку по реакции Томое было видно, что она понимает.
- Тебе незачем волноваться за Фай-сана, - мягко промолвила девушка, - это правда, что ты дал клятву и исполнишь ее. Но ведь ты поклялся вернуться в Японию, а не обязался навсегда здесь остаться.Куроганэ непонимающе уставился на свою госпожу.
- Сейчас в стране нет ни войн, ни катастроф. Твоя помощь, как сильнейшего из воинов пока не нужна. Можешь продолжать путешествия, пока она не понадобится, но и потом никто не заставит тебя остаться здесь против воли. Ты ведь беспокоишься за Фая, не так ли? - Мечник кивнул, с трудом осознавая, куда та клонит. - Знаешь, говорят в жизни нет совпадений. И не все верят в судьбу. Ватануки сказал мне кое-что, то, что говорила сама Юко-сан: вы с Фаем связаны судьбой, вы не можете жить в разных мирах. Вы можете жить вместе, но для этого тебе предстоит разобраться с собой. И сделать это самостоятельно. Выбрать, так же, как предстоит выбрать магу. А для этого как раз подойдет праздник Сакуры. Волшебные цветы с волшебным же ароматом...
Принцесса улыбнулась на прощание, и картинка пропала. Комната погрузилась в утренний полумрак, предоставив мечнику обдумать услышанное. Во всяком случае, его сердце успокоилось, волнения затухали. Обескураживало только то, что, похоже, о происходящем между ним и чародеем окружающие догадались раньше, чем они сами. Хотя принцесса Томое всегда отличалась проницательностью...
В памяти почему-то всплыли слова, расплатившегося за механическую руку мага: "Я больше не буду искать смерти".
Значило ли это что с прошлым покончено? Что он действительно согласен идти дальше?
Чтобы прийти в себя и разобраться с мыслями, самураю понадобилось несколько минут. Затем он встал, оставив возмущенного Мокону прыгать по полу, и пошел туда, где находились Фай и Шаоран.
Сакура Мацури. Хотела ли принцесса сказать, что судьба Фая и судьба его, Куроганэ, решится именно там? Того, что их связывало, влекло друг к другу, не отпускало?
"...ты больше не будешь одинок..." прозвучало скорее как "я не оставлю тебя одного, я буду тебя защищать". Разве Куроганэ не защищал Фая раньше?
Горько усмехнувшись, мечник подумал, что подобные обещания в Японии практически означают признание в любви. Был ли поцелуй мага тоже неким признанием, попыткой самому сделать первый шаг, пускай даже под воздействием спиртного?
- Вы, двое! - не скрывая улыбку проговорил Куроганэ томящимся в ожидании друзьям, - принцесса Томое приглашает нас на праздник Сакуры, так что собираем манатки. Выступаем после завтрака, - он с нескрываемым удовольствием следил, как сползает с лица Фая маска серьезности, сменяемая искренней радостью. - В конце концов, это тоже путешествие, как и многие другие, но и там мы не задержимся надолго.
И, пожалуй, сия отобразившаяся на лице мага радость, была бы лучшей наградой, какую можно лишь пожелать.
"Я не позволю вырасти между нами новому барьеру! Хотя бы для того, чтобы остаться друзьями, если большее станет невозможным".
Глава 3
Нежный аромат. Лиловая полутьма затягивает в дремоту. Держит мягко и не навязчиво. Просто играет, дает возможность ощутить легкость и сладкое прикосновение сна. Сна, когда не спишь. Чувствуешь, как слабый ветер гуляет по коже, проползает по складкам одежды, прячась в темных, чернее ночи волосах. Когда чувствуешь спиной грубую кору дерева, в корнях которого сел, чтобы хоть на миг отринуть заботы и разогнать надоедливый сонм теребящих сознание мыслей. Когда понимаешь, что меняясь, остаешься прежним, и немного боишься того, что последует за этими переменами дальше. Всего лишь страх или нечто большее?
Поистине волшебный аромат, дурманящий и манящий. Так не хочется открывать глаза. Не хочется двигаться, но поддаться, и падать, бесконечно падать во мрак, такой бархатный, обещающий тепло и уют...
Ветви тихо подрагивают - ощущается даже в полузабытьи. Маленькие лепестки розовым снегом сыплются на землю и на того, кто, прислонившись к толстому стволу, попытался найти временный покой от повседневной суеты. Не видно: ведь глаза закрыты. Ресницы не шелохнуться, как и сам их обладатель. Лицо расслабленно, но брови так же, как и всегда, слегка сдвинуты, придавая даже умиротворенному выражению некую суровость. Кисти рук спрятаны в широких рукавах праздничного кимоно. Сакура Мацури продолжается. В стенах дворца и за их пределами слышен шум фейерверков и счастливый смех.
А ведь где-то в совершенно другом мире этот праздник празднуют совсем не так. Любование цветами сакуры. Да...
А он сбежал, даже не так - ушел, решил остаться на час-другой в одиночестве, в том одиночестве, от которого хотелось когда-то спастись и спасти... Чтобы подумать, поразмыслить, однако это дерево, то самое, в чьих ветвях они нашли душу принцессы, заворожило, окутало, утянуло в дремоту, словно так же спасая от чего-то. Пришел ли он сюда случайно, или чтобы искать ответ?
Шелковый лепесток, едва касаясь, скользнул по щеке.
"Ты ведь дерево. Можешь ли ты подсказать, дать ответ? Священное дерево. И, тем не менее, только лишь дерево. Я ведь способен найти его сам, я уже знаю, но...не могу, пока не могу..."
Светлые волосы, большие смеющиеся глаза, в которых совсем недавно было столько боли и отчаяния. Улыбка, некогда фальшивая, пропитанная ложью и лицемерием, а теперь ласковая, искренняя и загадочная. А еще губы. И короткий поцелуй. Дыхание, пахнущее алкоголем, пьянящее, сводившее с ума...хотя тот, кому этот поцелуй предназначался никогда прежде не пъянел...
И данное обещание.
Грудь медленно вздымалась. Под тонкой материей ритмично билось сердце, чей стук убаюкивал, будто колыбельная, окунал в призрачный водоворот наваждений, обрывков воспоминаний смешаных с собственными желаниями.
"Я вытащил тебя из умирающего мира. Я отдал за тебя руку, а ты - часть своей силы, своей магии и вернул потерянное. Что связывает нас? Что отталкивает? Я никогда не спрашивал ни себя, ни кого-то еще. Я просто хотел идти рядом с тобой, хотел знать, что ты и дальше будешь улыбаться своей новой улыбкой, хотел убедиться, что ты больше не боишься... Возможно, это мой личный эгоизм, однако глубоко в душе, я все же надеялся, что толика твоего страха останется, чтобы и ты мог остаться рядом. Может стоило всего-навсего спросить об этом?"
Крадущиеся шаги. Куроганэ открыл глаза, но не сдвинулся с места.
- Без сакэ? - Фай остановился, когда веки самурая дрогнули. Теперь между ними оставалось всего несколько метров.
Белое кимоно, черная лента, перетягивающая прядь стекающих с узкого плеча волос. Почти совсем как тогда, когда он пришел навестить очнувшегося Куроганэ. И до сих пор неизвестно, то ли для того, дабы треснуть по затылку, то ли принести свои соболезнования на счет потерянной руки.
- Я предполагал, что ты припрешься, поэтому выпил все, прежде чем прийти сюда, - Куро уставился на мага, не моргая, давая понять, что тот не вовремя решил составить ему компанию.
- Жадина, - шутя засмеялся юноша, - а ты зря сбежал, было весело.
- Я уже праздновал раньше, сегодня мне не интересно, - Куроганэ стряхнул с волос несколько застрявших там лепестков, однако зрительного контакта так и не прервал, - остался бы с мальчишкой, для него этот праздник тоже впервые.
- Ооо! - протянул маг, - Томое-химэ устроила Шаоран-куну переговоры с принцессой Сакурой. Он был так рад, что я просто не мог донимать его просьбами праздновать со мной, после того, как Курорин смылся, не сказав ни слова. Не думал я, что тебе так быстро наскучит.
Его голос, разбавленный издевкой, продолжал смеяться. Его чертов голос, ставший таким родным и необходимым.
"Ублюдок!"
- Много себе позволяешь, - самурай поднялся, сделав большой шаг на встречу. Похоже, в его рубиновых глазах что-то отразилось, поскольку улыбка мгновенно покинула губы мага, и он дернулся, едва удержавшись, чтобы не попятиться назад.
"Ты сам боишься принимать будущее, не так ли? Ты тоже оттягиваешь момент истины, ибо знаешь - если переступить грань, дороги назад уже не будет. Хотя еще вчера ты предпринял попытку сделать этот шаг. Так почему же остановился теперь? Или, может, это и впрямь было действием спиртного на твою больную, многострадальную голову?"
Тишина. Лиловый полумрак стал непроглядным. Барьер начал расти. Худенькая белая фигурка мага и высокая крепкая фигура воина - то, что пока не поглотила темнота их собственных сомнений.
- Хватит Фай, - голос Куроганэ проталкивался сквозь барьер, не позволяя толстым стенам заглушить себя, - как долго нам предстоит поддерживать это бессмысленное отступление? Как долго мы будем убегать?
Фай молчал, он уже понял, к чему тот клонит. Но разве не за этим он пришел сюда? Разве не был этот праздник просто предлогом разрушить сковывающие их цепи?
Их притягивало друг к другу, даже если один отрицал, а второй не делал ничего, чтобы подтвердить.
Вопрос Куро остался без ответа. Вообще не прозвучало ни звука более. Еще несколько шагов, и баръер рухнул. Рухнул навсегда, потому что Фай уже тогда, своим поцелуем, изменил все, что не решались изменить оба. Время застыло на пару долгих секунд. Они, наконец, поняли и прияли. Сакура Мацури оказался действительно предлогом, предлогом дать им возможность сделать выбор. Правильный выбор: идти вперед, или стоять на месте в тесном кругу сожалений.
Они выбрали. Выбрали давно. Не было лишь повода пересечь черту.
Голова кружится. Сильные руки обнимают изо всех сил, бледные пальцы вжимаются в ткань за широкой спиной. Тихий не то всхлип, не то смешок уткнувшегося в грудь лица. Успокаивающие объятия. Затаённое дыхание, когда губы касаются губ, но уже без страха, а решительно и властно. Мозолистая ладонь покоится на гладкой щеке, вплетая пальцы в длинную челку. Теперь можно пить. Запреты исчезли, растаяли весенним снегом.Вчерашний поцелуй получил продолжение.
Только огромное цветущее дерево покачивается, осыпая прижавшихся друг к другу дождем из лепестков.
Исчезло все вокруг. Посторонний шум утих, позволяя сконцентрировать внимание лишь на чувствах. Лунная ночь и небо, украшенное паутиной фейерверков, стали убежищем, укрытием, где никто не помешает, не найдет, пока за горизонтом не задребезжит рассвет.
А до него еще далеко.
Их не услышат: сдавливаемые стоны, искусанные губы, пузырящаяся на них кровь, горячее дыхание, обдававшее тела, кожа к коже, пальцы, сплетенные с пальцами...
Куроганэ пытался быть осторожнее, но, похоже, все-таки не сумел сдержаться. Прикосновение его языка, вес его тела - все это сводило сума, поглощало контроль, разрывало разум на мельчайшие кусочки. Жажда оказалась слишком велика, и чтобы утолить ее понадобится не только эта одна никчемная ночь.
Чтобы признать им понадобились не те два дня и не разговор в комнате мага в альтернативной Японии. Им понадобилась та часть жизни, которую они провели путешествуя, и судьба сама дала толчок, поскольку тоже утомилась ждать. Те, кто предназначен друг другу, те, кто в вечных поисках найдут, что ищут, если не опустят руки, не сдадутся, а продолжат шагать, искать то, что дороже всего на свете. И легкие разрывает вопль, а выпустить его наружу никак нельзя, только утолить жажду горячим срывающимся дыханием и пить, пить, пока жажда сия не испариться, дабы вскоре появиться вновь.
И уже засыпая, проглотив ЕГО стоны, боль и наслаждение, Куроганэ почему-то вспомнил слова Сакуры, которые повторяла она в последней битве: "Все хорошо, все хорошо. Все непременно будет хорошо".
Воин поверил - теперь все будет действительно хорошо. Ничего не изменится. Впереди бесконечная дорога и множество путешествий. Только барьеров больше нет, и границ нет. Нет нерешительности и напряженной зловещей тишины, потому что на его плече, обняв механическую руку, спит маг, дыхание ровное, кошмары прошли, и он улыбается. Он не один. И Куроганэ больше не один. Они нашли друг друга и не собираются терять приобретенное.
Лиловая полутьма, аромат цветущей вишни... Воин смежил веки, погружаясь в настоящий уже сон, зная - завтра утром этот несносный маг снова назовет его каким-нибудь дурацким прозвищем. Белая булка будет прыгать вокруг и спрашивать, почему у Фая такие распухшие губы. Мальчишка, возможно, догадавшись, отведет взгляд, и только принцесса Томое посмотрит с пониманием. Пожелает доброго пути, непременно счастья.
Да. Ничего не изменится. Только теперь ничто не помешает им держаться за руки, а Куро не посмеет отказаться от следующего поцелуя ЕГО губ, и будет пить ЕГО дыхание, пока хватит сил, пока не напьется. Пока его сердце стучит, и пока прекрасные глаза мага будут смотреть на него так, как смотрели сегодня под кронами цветущей вишни...
- Значит, Юко-сан была и впрямь права, - задумчиво пуская дымок из трубки, произнес Ватануки, - хотя стоило ли вообще сомневаться...
- Ведьма Измерений не стала бы разбрасываться словами, - Томое склонилась поближе к мерцающему над полом изображению, лукаво улыбаясь, - странно, что ты это запомнил.
Щеки мальчика залило слабым румянцем. Похоже, что он не нашелся что сказать, лишь заново затянулся трубкой.
- Судьба непредсказуема, я уверена, что этим двоим, при всем их желании, никогда бы не удалось оставаться просто друзьями или расстаться.
- И Вы решили помочь ускорить процесс развития их отношений? - Ватануки выпустил очередную струйку, отвлекшись на оклик на заднем фоне: "Доумеки пришел!"
- Вовсе нет, - хихикнула принцесса, - я пригласила их на Сакура Мацури.
@музыка: FLOW - Sign
@темы: Tsubasa:RC, Яой, Kurogane\Fay, PG-13
-
-
06.01.2010 в 20:36-
-
06.01.2010 в 20:40-
-
06.01.2010 в 20:45Кстати, белая мокона все-таки девочка ))
-
-
06.01.2010 в 20:47-
-
06.01.2010 в 20:49Версия отбеченная, но в основном я правил ошибки и пунктуацию.
Исправлять слишком закрученные предложения или странно построенные фразы, в большинстве, я не стал. Может потом поправлю.
Белую пропустил, грешен.
-
-
06.01.2010 в 20:50Русскоязычный фансаб такой фансаб :3
Тем не менее по книге мокон, да и по Хорицубе, белая мокона девочка, а черная - мальчик.
-
-
06.01.2010 в 20:53Держит мягко и не навязчиво.
По-моему, здесь "ненавязчиво" должно быть вместе. Просто в глаза бросилось
Исправлять слишком закрученные предложения или странно построенные фразы, в большинстве, я не стал. Может потом поправлю.
Если серьезно возьметесь за автора, очень бы рекомендовала )) Потому что все неплохо, но градус пафоса нужно сбивать, имхо.
-
-
06.01.2010 в 20:55Простите. Я вчера бетил быстро, ибо обещал раньше, но свалился с температурой. *стыдно*
Градус пафоса я тут и так сбил порядочно. Во всяком случае, убрал большинство "сий" и "дабы".
-
-
06.01.2010 в 20:56-
-
06.01.2010 в 21:03В том, что завышенный градус пафоса делает произведение трудным для восприятия, а также перегруженным. Опять же, вставленные без определенного умысла слова, подобные "сий", выбиваются из контекста и портят текст. Они уместны как синонимы, если приходится много раз употреблять слова вроде "какой" и "который". Или же, если текст целенаправленно написан в одном старорусском стиле. Здесь же, сам текст в обычной художественной манере.
Опять же, большим количеством длинных предложений и громоздких причастных оборотов, вы портите текст. Создается впечатление, что это неудавшаяся чрезмерная попытка приукрасить его.
-
-
06.01.2010 в 21:06-
-
06.01.2010 в 21:07Хорошо. В следующий раз я буду вывешивать у себя на дневнике, разбирая по отдельным предложениям ли абзацам. Если хотите, могу потом и этот текст разобрать, с уточнениями, где и как лучше исправить.
-
-
06.01.2010 в 21:14-
-
07.01.2010 в 01:16Да вы и так герой, я считаю, и никакого стыдно )) Я однажды ться в тексте проморгала, и заметила, когда через год надумала перечитать. Вот то было стыдно, причем не понимаю, как так вышло, что и я, и автор, у которой проблем с грамотностью нет, умудрились пропустить такой ляп х)
У меня еще пару вопросов будет к вам чисто по бетингу, а автор потом может эти комментарии удалить, а то мне в личку лень писать, а чтобы этот мусор висел - не хочется.
читать дальше
Автор, вы простите, что так придираюсь, но вы в целом неплохо пишете, вот только нужно, чтобы вас кто-то гонял как следует, чтобы было поменьше глупых ляпов в тексте. Все-таки вам не пятнадцать уже, судя по профилю, чтобы прощать за возраст.
-
-
07.01.2010 в 01:24Ну не такой уж и герой, бывают героистее.
*смеется* А я недавно получил комментарий на драббл, написанный где-то весной. Умилился, решил - а что бы текст не перечитать? И тут же забился головой о стену, увидев повторяющееся слово "подушка" в двух коротких предложениях подряд.
читать дальше
-
-
07.01.2010 в 14:55