[anime-x]

Название фанфика: Безумие
Автор: Айон Ран
Ник автора на дайри и ссылка на его дневник: Айон Ран
Фэндом: Tsubasa Reservoir Chronicle
Пэйринг: Курогане/Фай
Рэйтинг, жанр: G, зарисовка
Об авторских правах и обязанностях: не моё, не довелось
Предупреждения и пожелания: вижу ООС. Вы видите ООС?

ознакомиться

Это безумие. Безумие. Безумие.
Каждым ударом кулака по стене пытаюсь вбить осознание этой нехитрой фразы в свою голову, чтобы отпечаталось, запомнилось, перестало вытрясать раз за разом душу после каждого неловкого жеста.
Это безумие, а воину оно нужно только в битве. И совершенно другого рода. А ночами вообще спать надо, а не ворочаться с боку на бок, потом ходить по комнате от кровати до окна и обратно, а затем, отчаявшись выбить из головы эту дурь словами, колошматить кулаком стену, словно боль отрезвит и заставит мыслить объективно.
Нехарактерно расклеился, забыв, что, как только окажусь в родном мире, покину вынужденных спутников и вернусь к служению своей принцессе. Потом пацан достигнет своей цели, соберёт перья Сакуры, и вернутся они в свой мир, счастливые, наконец признавшиеся друг другу. Вот слепцы, за своей любовью не замечают, что та взаимна. Отвлёкся. Вот вернутся, а потом и пончик белый отправится к Ведьме.
В мыслях остаётся одинокая фигурка. Маг.
Ничего не знаю о нём, это о принцессе и пацане всё более-менее известно, хотя к чему засорять голову тем, что скоро просто станет фрагментом истории. Просто уверенно твердит интуиция – маг останется один. И позволит своей приклеенной улыбке, наконец, сойти с губ, а глаза потухнут до пепельно-серого.
Меньше надо было пить – воображение разыгралось, будто наяву вижу, как он обнимает себя тонкими руками за плечи, будто способен замёрзнуть, ледяная статуэтка своего далёкого снежного мира. Или всё-таки способен? Ну не мне же проверять это, верно? Может, есть где-то там и его принцесса, просто молчит он об этом. Молчит и улыбается, улыбается и молчит, только каждая вырванная насмешка полосует по сердцу.
И подлавливаю себя на том, что чувствую – привыкаю к нему, будто всегда он стоял рядом, всегда принимали бой – плечом к плечу. Привычка – самое страшное, особенно когда знаешь, что со временем от неё следует отказаться.
Потому что, знаю, не за горами тот день, когда этот комок белой шерсти перенесёт нас в Японию. И что дальше? Я останусь. Я решил так в тот момент, когда согласился на это путешествие.
Замкнутый круг. Ещё один отчаянный удар в стену. Не хочу думать об этом.
Маг, который не хочет возвращаться в свой мир. Не знаю, какие у него на то причины. Выход для него – сделаться странником, продолжать путь по мирам так долго, как только хватит жизни. А хватит её надолго, только потускнеет, истоньшится, сломается он неумолимо-быстро, сделавшись даже не тенью, отзвуком себя самого.
Чёрт, бесит! Даже в мысли пролез, насмешливый идиот. И я, как последний кретин сижу и строю догадки на ровном месте. Угу, а он такой хрупкий, что не всегда и победить получается. Даже если получается, даже если летит на землю, если тускнеют от пыли золотистые волосы, улыбается так, словно он тут – победитель, и от этого поднимается ярость, и хочется впечатать его в эту пыль ещё и ещё.
Это – безумие. Само его имя – безумие.
Хотелось бы снова стать равнодушным. Снова хмуро отмахиваться от насмешливых прозвищ, которые не задевают гордость, нет. Сердце они задевают. Впиваются тонкими иголочками и пускают металлические, цепкие корни, пришивая намертво, делая кровь алыми нитями, что, если позволить этому безумию продолжаться, не позволят уйти.
И что сделать для того, чтобы прекратил возникать из ниоткуда за плечом, когда, кажется, бой уже и не выиграть? Как сделать так, чтобы синева глаз встречала равнодушием. Убить его или убить себя? Растоптать доверие, возникшее из ниоткуда на мелкие осколочки? Самоубийство.
Признать, что чёртов маг стал привычен, как дыхание? Самоубийство вдвойне.
Пойти, вот прямо сейчас разбудить его, хотя и не факт, что спит, и высказать всю правду. Какую только? Её, правду эту, ещё бы найти, сформулировать, подобрать слова, чтобы не запинаться через слово под насмешливым взглядом, в котором видится мудрость десятков лет.
Обманчивая внешность, обманчивый голос, обманчивая его улыбка. Наваждение. Безумие.
Удар, кровь окрашивает костяшки, а боли всё нет, либо, уйдя в свои мысли, я перестал обращать на неё внимание.
Скрип двери заставляет резко обернуться, мгновенно найдя взглядом лежащий на кровати меч. Метнуться за ним – одно мгновение, меньше вдоха.
- Ты всех перебудить решил? – стоит у двери, чуть нахмурившись. Кажется, всё же разбудил, потому что не верю, что самообладание может отказать магу настолько, что тот начнёт разговор не очередной насмешкой.
Отворачиваюсь. Что отвечать? Всё, прекратил долбить стену, источник раздражения нейтрализован.
Судя по понимающей улыбке, маг, наконец, взял себя в руки. Закрыл дверь, оставшись в комнате. А так хотелось, чтобы с той стороны, чтобы можно было просто лечь на кровать и попытаться внушить себе, что хорошо бы уснуть и не загружать голову глупыми мыслями.
- Не можешь уснуть? – опустился на край кровати, смотрит вопросительно, непривычно серьёзно, без капли искусственной улыбки во взгляде.
- С чего бы? – голос не слушается, звучит глухо.
Улыбка. Клятая улыбка, словно кто переключил выражение твоего лица.
- А я вот не могу. Потому что Куро-тан своими тяжёлыми мыслями не даёт уснуть.
Скалюсь, вместо слов вырывается опасное рычание. Привычка. Благоприобретенная за последние месяцы.
- Иди спать, - хочется сказать что-то едкое, но слова не находятся, потому – отмашкой – уходи, наконец, и так днём спасения от тебя нет.
Словно тебя осенила какая-то гениальная идея.
- Не пойду! – улыбаешься торжествующе, - Куро-сама иначе так и не заснёт, завтра будет мухой сонной. Я вынужден проконтролировать, что ты тоже уснул.
Сколько ничем не замутнённого счастья в этом монологе, аж жутко становится.
- И как ты себе это представляешь? – интересуюсь мрачно, привычно нахмурившись, - со мной, что ли, спать будешь.
Лучезарно улыбнувшись, моё личное проклятие кивает с энтузиазмом. Остаётся только ругаться – не переспоришь ведь. Если что взбредёт в дурную блондинистую голову – проще убить, чем это выбить.
Смирившись, под дружелюбным взглядом мага, который старательно придерживается позиции святой невинности, стаскиваю рубашку, обхожу кровать, ложусь, чувствуя, как прогибается матрас с другой стороны. Мысленно вздыхая, надеюсь, что маг скоро уснёт и можно будет уйти куда-нибудь на балкон, подумать уже спокойно, что делать дальше.
Сам не замечаю, как проваливаюсь в сон, убаюканный ровным дыханием мага. Чёрт, не привязываться. Потому что если не смогу его уберечь, какой смысл мне самому оставаться жить?
И как сказать ему, наконец, что решил для себя – буду защищать его, пока не вернусь на службу своей принцессе, пока вынуждены идти одним путём. Целое, сшитое из двух осколков, произвольно выбранных из многих сотен таких же осколков.
Или не произвольно, и тут постаралась проклятая предопределённость?
Заменяем ли мы друг другу кого-то, или просто так и должно быть.
А, к чёрту всё, главное, можно спокойно уснуть и не видеть снов, пусть даже, проснувшись, почувствую, что ты положил голову мне на плёчо и снова кажешься безумно беззащитным.
Проклятый маг, я скоро буду думать, что это и есть та самая любовь...