Фик из арки Инфинити

[anime-x]

Название:Тело знает лучше
Автор: Мадоши (Эдик-Людоедик)
Фэндом: Цубаса
Жанр: angst
Рэйтинг: G
Пэйринг: КФ
Предупреждение: штука достаточно непонятная В частности, финальный вопрос Шаорана сформулирован неправильно. Если вдруг захотите узнать подоплеку, то сходите вот по этой ссылке

Посвящается S-sa за аноректический синдром, "просто еду" и многое другое

насладиться

Низкий, рычащий голос мечом разорвал ветхую мешковину кошмара – связанного с Сакурой, конечно же. Все в жизни Шаорана было связано с Сакурой.
-С телом, значит, что угодно, а в душу не лезь?! Так?!
Это был еще не крик – но произнесено громко, с чувством. Потом пауза, и снова:
-Это не устраивает меня! - с явным ударением на «меня». Потом рядом хлопнула дверь. Аж стена содрогнулась. Нет, насчет стены – это, скорее всего, воображение.
Шаоран сел на кровати, помотал головой, пытаясь прогнать липкую паутину сна. Последнее время пробуждения стали даваться все сложнее и сложнее. Просто так вскочить свежим, как огурчик, собраться простым волевым усилием – тоже не получалось. Тело брало свое, ломая волю. Хорошо хоть, здесь, в Пифле еще есть время отдохнуть – до гонок... После Шурано куда как повезло.
Сейчас, по отчетливой тяжести на дне глазниц и сравнительной легкости в голове Шаоран понял – заснуть не получится. И дело даже не в любопытстве – мало ли от чего хлопает дверь... Курогане-сан и Фай-сан все время ссорятся. Это из-за противоречий. Между чем и чем – Шаоран не был до конца уверен, но полагал, что чересчур вдумываться – в любом случае не его дело.
Итак, заснуть не выйдет – а в пустоте его комнаты делать и вовсе нечего. Это дома он мог бы найти отдохновении в спасительной знакомости старых книг, или, скажем, взяться за записи отца... нет.
Когда Шаоран давал себе волю подумать об этом, он понимал, что отчаянно скучал по дому.
Может быть, это плохо, что здесь у них у всех отдельные комнаты?.. Когда ночуешь вместе и просыпаешься среди ночи, чувствуешь себя совсем по-другому. Наверное, дело в звуке дыхания.
Он вышел в гостиную и удивленно замер на пороге. Почему-то ему казалось, что после того, как хлопнул дверью фаевской комнаты, Курогане-сан вышел на воздух и стоит там у крыла одной из «стрекоз», глазеет в освещенное прожекторами небо. Может быть, ищет глазами луну.
Нет, воин сидел здесь, за столом, не включая света. Его бы и не видно было, если бы не отсвет городских огней из широкого окна. Почему-то в очень странной позе, поставив локти на столешницу и запустив пальцы в волосы – Шаоран никогда прежде не видел, чтобы он такую принимал.
-Не спится? - глухо спросил Курогане, не поднимая головы.
-Ага, - сказал Шаоран. - Я подумал... потренируюсь немного. На свежем воздухе.
Еще секунду назад он и не думал ничего подобного – может быть, хотел просто выпить воды. Может быть, просто уже в своей каморке оставаться не мог.
-Это правильно, - одобрил Курогане. - Тело лучше знает, что ему надо, - и поднялся, воздвигнулся над столом темной горой. - Пошли, разомнемся.
Из-под стула он выудил два тренировочных меча.
«И откуда он умудряется в каждом мире доставать боккены?» - подивился про себя Шаоран.


...Это все темнота и фейерверки.
Это из-за них не спится.
А-аааах, до чего же там, за окном, вкусно! Алые, золотые, синие отсветы в черном небе. Многоцветные драконы, бледные призраки, взрывающиеся цветы и медленно затухающие в сетке настоящих звезд сети звезд иллюзорных. И – улыбки! И – радость. Пьяная, купленная, любовная, страстная, натужная, вымученная, горькая, последняя – боги знают какая человеческая радость. Там – развлекающиеся толпы в гигантской стране развлечений, здесь – пустота и чернота дорожек засыпающего, утомленного победами и поражениями кампуса.
Между тем и этим – шипастая оградка из розовых кустов. На ночь под током – от грабителей и нищих. Есть в зарослях такая тонкая проволока.
Это, видно, какой-то произвол, но путешественники по мирам слишком часто оказывались в парках развлечений. Со своим горем в сердце – посреди чужой радости.
Каждая человеческая радость складывается из множества человеческих бед. Не издевательство, не цинизм – грустная истина. Наша радость – из наших же горестей.
Это все темнота и фейерверки. Из-за них Шаоран как-то остро начинал чувствовать, что Фай прав, правее всех правых и левее всех левых, и нужно действительно только улыбаться. Молчать и улыбаться. Маскировочная занавесь – и молчание.
Так легче.
На самом деле он проснулся, думая о Сакуре – не в последнюю очередь потому, что он теперь почти всегда думал о Сакуре – и пошел потренироваться с мечом. Ну не выходило заснуть, хоть плачь. Шаоран давно знал по опыту, что в таких случаях плакать не надо, а надо просто выжать из себя бессонницу – безжалостно, как уборщица выжимает швабру, заталкивая ее в такое специальное ведро с насадкой и рычагом. Р-раз! - и бестрепетная рука ведет ребристую рукоять вниз, грязная вода хлещет потоком. Полный контроль духа над материей.
А в гостиной уже кто-то был.
Нет, не кто-то. Фай. Черный угловатый силуэт на фоне неестественно освещенного окна. Разноцветные всполохи на светлых волосах. Хруст.
Почему-то Фай Шаорана не заметил, хотя мальчик был уверен, что миновать его вот так не легче, чем Курогане. Занят, наверное, был зрелищем. Ну да, интереснее фейерверка ничего и быть не может!
Больше всего Шаорану хотелось промолчать и сделать вид, что его здесь и не было. Но с мазохизмом приговоренного он сказал:
-Доброй ночи.
Фай не отреагировал.
Подчеркнуто? Или... или все-таки не нарочно?
Хруст. Да откуда? Неужели мыши?
-Доброй ночи, - повторил Шаоран с нажимом.
Фай вздрогнул, хруст раздался вдруг с особенной силой, потом прекратился. Волшебник обернулся. В руке он что-то держал, Шаоран не мог разглядеть, что.
-А, - сказал маг с обычной своей приторной мягкостью. Последнее время Шаорану она просто разрывала сердце, хотя он и пытался не обращать внимания. - Добрый вечер, Шаоран-кун. Извини... мне что-то не спится.
Его единственный глаз постепенно начал светиться в темноте – наверное, это когда он от освещенного окна обернулся. Шаоран подумал, не должно ли ему быть жутко. Жутко не было – только больно.
-Мне тоже, - ответил Шаоран. - Я думал... воды попью.
Почему он не сказал про тренировку с мечом, он и сам не знал.
-А, - ответил Фай. Потом, кажется, улыбнулся. - А я, пожалуй, попытаюсь заснуть.
Он шагнул к буфету, слитным, изящным движением распахнул дверцу и как-то очень ловко поставил то, что держал в руке, на полку – так, что Шаоран даже не успел рассмотреть, что это все-таки было. Потом легонько кивнул.
-Доброй ночи.
-И вам доброй ночи.
Когда Фай вышел, Шаоран почти против воли шагнул к буфету. Не хорошо, но... его грызло беспокойство. Что там было? Что он держал? Ну не оружие же! Хотя... здесь есть такие огнестрельные штуки, совсем маленькие...
Взгляду его открылись полупустые полки. В Ото, помнится, были целые ряды баночек и коробочек... Ну... вот банка с солью, это сахар, мука... ничего больше. Нет, если Фай хотел спрятать, он, конечно, не оставил это что-то на виду...
Шаоран привстал на цыпочки и пошарил рукой на второй полке. Верхушки бумажных пакетов, крышки банок, все благопристойно запакованные и закрытые.... Нет! Его ладонь царапнул край жесткой хрустящей упаковки... это называется «полиэтилен» или «пластик», плотный такой... Еще бывает тонкий...
Аккуратно, чтобы не рассыпать, Шаоран выхватил всю пачку. И уставился на нее в недоумении.
В тусклом свете, падающем из окна, прекрасно можно было разобрать надпись на этикетке... да, впрочем, специфический вид содержимого сомнений не оставлял.
Это была пачка обыкновенного круглого риса, кажется, одна из тех трех, которые Шаоран собственноручно купил утром, еще до Игры. На треть пустая, хотя сегодня они ничего не готовили – сил не было даже ужинать.
Шаоран задумчиво выудил щепотку риса, кинул в рот. Рис характерно хрустнул на зубах. Безвкусно совершенно.
Зачем?!