Mistiming, зарисовка, Клоу/Юко

[anime-x]

Всем доброго времени суток!
Я очень давно являюсь поклонником творчества кансайских ведьмочек, но только сейчас созрела на вклад в фандомное дело.
Не выгоните юного фикрайтера?)

Название: Mistiming
Автор: *Karen*
Бета: Tarry_
Фандом: TRC-CCS-xxxHolic
Пейринг: Клоу/Юко
Жанр: драббл, кроссовер, драма
Рейтинг: PG за апокалипсисы фоном
Дисклеймер: CLAMP имеет даже Юко.
Саммари: Великие люди делают великие ошибки.
Примечания: осторожно, психодел! Еще в тексте много отсылок к разных книгам, сериалам, аниме и даже мифологии. Если вдруг кому-то будет интересно, какие именно произведения упоминались, автор все расскажет и объяснит. )

Когда секундная стрелка возобновляет движение, они возвращаются домой.

Пока всё кажется прежним, только воздух опасно дрожит, и звук опаздывает на одну целую и три десятых секунды. Пространственно-временной туннель все еще стабилен, а траекторию можно вычислить до тысячного знака после запятой. Разноцветный, манящий, совершенный в своем строении туннель всегда напоминал Клоу брюхо огромного удава изнутри. Он даже хотел в одном из путешествий создать иллюзию слона, чтобы представить туннель извне и материализовать рисунок того мальчика. Клоу открывает рот, чтобы поделиться своей восхитительной идеей, но так ничего и не произносит.
Туннель заканчивается прямо у двери его дома. Юко идет на несколько шагов впереди, и Клоу едва успевает открыть ей дверь. Обычная Юко пошутила бы над его галантностью, от которой больше проблем, чем пользы. Эта молчит и, не оборачиваясь, заходит в дом.
Первым делом Клоу усыпляет Юэ и Кербероса – те даже не успевают удивиться произошедшим изменениям. Меньше всего ему сейчас нужны осуждающий взгляд Юэ и шумные попытки Кербероса разрядить ситуацию. В доме оглушающе тихо, карты онемели от ужаса и боятся попасться на глаза существу, которого до недавних пор принимали за Хозяина. Он следует за Юко, и эхо их шагов опаздывает на четыре целых и семь десятых секунды.
В гостиной ее любимым местом была красная бархатная оттоманка – привычная Юко всегда лежала на ней с особой ленивой грацией, перетекая по подушкам и нежась на мягкой бархатной обивке. Эта Юко сидит ровно, положив руки на колени, и смотрит в пол. Клоу садится в кресло напротив и не решается поднять на нее глаза. Неизвестно, что хуже: увидеть в глазах Юко всю отвратительность своего поступка или рассматривать пятна крови на ее белом кимоно. Когда тишина становится совсем невыносимой, Юко поднимает голову и собирается что-то сказать, но ее заглушает крик Мироздания. Начинается процесс распада Вселенной.
В распахнутых глазах Юко – всепоглощающий страх. В ее расширенных зрачках – черные дыры, только что поглотившие обитаемую планету в мире Майя. Ветер из приоткрытого окна подхватывает волосы Юко, а в это время король в мире Валерия сходит с ума. У Юко дрожат руки, она глотает воздух, только что превратившийся в чистый концентрат углекислого газа в мире Вита.
Клоу срывается первым и, подбежав к Юко, пытается ее обнять, дотронуться, почувствовать живое и настоящее, хотя бы на мгновение заслонить ужасающие образы. Но она вырывается с душераздирающим криком, который Клоу запомнит на все последующие реинкарнации, и падает на диван. Отдышавшись, Ведьма Измерений берет себя в руки и снова садится прямо – она всегда была сильнее. И сейчас самая важная женщина в мире смотрит в никуда, и Вселенная щедро показывает ей последствия его ошибки – эквивалент ее жизни в единицах разрушения.
Ветер одним громким ударом распахивает окно и поднимает тяжелые шторы, словно перышки. Юко еще не сказала ни единого слова после. Клоу всегда был слабее – он уходит на кухню.

На кухне пахнет корицей и старым деревом, знакомый запах успокаивает. На столе крошки от вишневого пирога – Керберос никогда не отличался хитростью, в отличие от обжорства. Рядом с окном пузатые бокалы ловят солнечные блики, а Клоу вспоминает, что вино и Юко всегда хорошо сочетались. Он спускается в подвал за красным сухим. В мире Марсельеза в самом разгаре революция – ручьи крови расчерчивают город тюремной решеткой, заканчивая путь в канализации.
Вернувшись на кухню, Клоу моет и режет овощи, выкладывает на доску мясо. Масло на сковородке начинает шипеть, туда отправляются кусочки мяса, а позже и овощи. Клоу внимательно следит за огнем, переворачивает кусочки для равномерного обжаривания. Солнце мира Веста делает скачок в жизненном цикле и взрывается, превращая себя в белого карлика, а свою солнечную систему – в безжизненную пустоту.
Пока закуска готовится, вино как раз охлаждается до нужной температуры. Клоу вспоминает о мороженном в морозильной камере. Чтобы вытащить его, необходимо сбить сосульку прямо перед пакетом. Когда Клоу заканчивает, в мире Мона сумасшедший ученый раздает своим детям капсулы со льдом-девять.
Нервная дрожь воздуха заражает собой все вокруг: поднос звенит приборами, вино расплескалось и расползается на салфетке кровавыми пятнами. Навязчивые образы впечатываются в сетчатку, все чаще вытесняя мир перед глазами. В череду выкидышей агонизирующего мироздания врывается чей-то пристальный взгляд. За окном стоят две высокие фигуры: мужчина с тяжелым взглядом ярко-желтых глаз с кошачьим зрачками и длинноволосый юноша, позади которого виднеется прозрачный силуэт огромных крыльев. Пусть, думает Клоу, пусть смотрят. Он не боится кары Господней, да и ад в ближайшее время ему не грозит. Клоу уверен, что этой жизни не хватит для искупления вины, но не знает, сколько еще реинкарнаций будут расплачиваться своей судьбой за его ошибку.
В комнате холодно, Юко уже не может скрыть дрожь, на мир Сив опускается вечный холод. Юко поднимается, Клоу делает шаг навстречу, в мире Наннали начинается четвертая мировая. Клоу падает перед Юко на колени, обнимает руками, прячет лицо и тихо воет, не в силах больше сдерживаться. Юко молчит и не плачет.
В голове мальчика из мира Донна впервые раздается стук барабанов.
Холодные руки успокаивают, по-матерински гладят по голове, и от этого хочется громко расплакаться. Оконная рама гремит на ветру, бокалы сметает со стола, и они разбиваются об пол, разлетаясь фейерверком осколков. Битое стекло в красной луже врезается в память эпизодом из прошлого или, возможно, будущего. Израненное, сходящее с ума время шипит на своего насильника, затягивая петлю на его шее. Величайший из волшебников стоит на коленях перед своей не-до-конца-мертвой любовью, а вокруг разваливается на кровоточащие обломки Вселенная.
Но здесь и сейчас Юко – настоящая и живая. Клоу согревает дыханием её холодные пальцы, целует мокрые ресницы, вслушивается в каждый удар сердца – и на долю секунды ему кажется, что Юко стоит любых жертв.

На часах с громким щелчком появляется вторая секундная стрелка.