Мне не писалось, мне в эту ночь не писалось - Я привыкал быть великим немым. ©
Название фанфика: Не придумалось. Кто придумает, скажите, я назову
Автор: Аш Малкавиан
Фэндом: xxxHolic
Рэйтинг, жанр: G; gen.
Об авторских правах и обязанностях: Как всегда - герои не мои, мои только извращенные фантазии, кои я на них проецирую.
Предупреждение: Фик написан как подарок для Kanzaki Yufei, который пожелал историю со своим героем - некобоем Юфеем. К фику прилагаются иллюстрации, Юфеем же и нарисованные.
Читать?Весна в этом году была теплой. Юфей брел по любимому парку, расстегнув пальто и распустив шарф. Кошачьи ушки на его макушке слегка подрагивали от ветра, а хвост бил по ногам. Мальчик, с чертами кошки, что может быть удивительнее? Но прохожие не удивлялись. Просто потому, что они ничего не видели.
- Мама, мама, что со мной? У меня на голове выросли уши, как у нашей кошки, мама!
Мальчик вбежал в гостиную, трясясь от ужаса, и вцепился в подол матери.
Женщина машинально провела по макушке сына и улыбнулась:
- Сынок, у тебя на голове ничего нет. Это только твое воображение.
Мальчик чувствовал, как рука матери проскальзывает сквозь уши, которые нервно подергиваются.
- Но мама, я их чувствую!
- Я ничего не вижу, сынок. Там ничего нет.
Женщина отцепила ребенка от себя и ушла в сторону кухни.
Юфей подошел к большому зеркалу и провел рукой по шелковистому меху, пристально вглядываясь в отражение.
С одной стороны, это не должно было мальчика напрягать. Все-таки подобные "мутации" - любимая тема для исследований ученых всего мира. Мигом бы на органы разобрали. А с другой, хотелось, чтобы кто-нибудь видел пушистую полосу меха, прежде чем сесть на нее в метро. Не больно, эта часть тела все же реальных нервных окончаний не имела, но ощутимо. Как будто кто-то поместил хвост во что-то плотное, осязаемое и ужасно противное. После такого хотелось его тщательно отмыть, но отмывать что-то эфемерное - нереально.
Хотя, что такое реальность? До десяти лет, пока утром мальчик не обнаружил на себе эти... атавизмы, он даже не задумывался о том, насколько мир может отличаться от того, что он привык видеть. Смешно, право. В десять лет дети обычно перестаю верить в сказки, а он вот начал.
Юфей шумно вдохнул слегка морозный воздух. Было прохладно, но застегиваться и идти домой не было никакого желания. Там была мать, совершенно не признающая его страсти к рисованию, отец, изо всех сил старающийся сделать из сына врача. И любимый старший брат, от поддержки которого только хуже. Бред какой-то.
Парень снова продолжил путь, оглядывая окружающий мир в поисках прекрасного. Рисовать «не прекрасное» не поднималась рука.
Тропинка заканчивалась и выводила куда-то в оживленную часть парка, а туда не хотелось. Юфей еще раз огляделся и решительно шагнул в заросли жестких кустов.
Пока он, громко ругаясь, пробирался через них, он умудрился слегка порвать шарф и замазать ботинки неизвестно откуда взявшейся грязью.
- Ксо! Нет, ну только я так могу!
- Не только - мелодичный голос откуда-то слева заставил мальчика подпрыгнуть и еще плотнее запутаться в ветках. Он резко повернул голову в сторону звука и обомлел.
На поваленном дереве, грациозно раскинулась женщина. Юфей заворожено оглядел ее, опытным взглядом художника примечая детали. Черные, тяжелые волосы прямым каскадом стекали по плечам. Глаза, какого-то странного оттенка, между карим и красным, пристально разглядывали мальчика. На улице было прохладно, но, казалось, женщина совершенно не боялась холода. Слишком открытой была ее одежда. Канзаки даже покраснел слегка, когда его глаза остановились на вырезе ее платья.
- Что вы сказали? - оторопело переспросил Юфей, отходя от шока. Женщина улыбнулась, слегка лукаво:
- Я сказала, что не только ты так умеешь. Мой работник тоже постоянно вляпывается везде, где не нужно.
- А...
- Я заведую магазином, если ты об этом хотел спросить.
Юфей помотал головой и продолжил процесс вытаскивания себя из объятий куста.
- Не об этом? А о чем же?
Мальчик смутился и дернулся слишком резко. Послышался треск и шарф порвался на самом видном месте, если такое у шарфа может быть. Юфей мысленно представил, как будет ругаться мать, и пробормотал:
- Я художник.
- О, это прекрасно. Творческие люди самые замечательные из всех. Они способны видеть истинную красоту этого мира.
Канзаки думал, что смутиться еще больше он не способен, но оказалось, что это не так.
- Да... И... - он собрался с духом и громко выпалил, зажмурившись. - Можно я вас нарисую?
Ему показалось, что в те несколько секунд, пока женщина медлила с ответом, мир медленно рушился. Объяснить это чувство он не смог бы даже сам себе, настолько оно было странным, непривычным и... пугающим.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Юфей. Канзаки Юфей. - он снова посмотрел на нее. Она оглядывала его каким-то изучающим взглядом. Казалось, что даже имя его она знает и без ответа, а спрашивает просто так, для проформы.
- А зачем вам мое имя? - вопрос был глупым и вырвался сам.
И тут она рассмеялась. Легко и непринужденно. И Юфея отпустило. Он расслабился и позволил себе приблизиться на пару шагов.
- Мальчик, ты такой смешной. Зачем же мне может быть нужно твое имя, кроме как для того, чтобы тебя им называть?
После этого простого объяснения, Юфею тоже захотелось смеяться, на этот раз над своей недогадливостью.
- Отвечу на твой вопрос - тебе можно меня нарисовать. Но с условием, - она подняла вверх указательный палец и неожиданно подмигнула. Контраст этого жеста с первым впечатлением был непередаваем.
- Каким? - мальчику хотелось сказать, что он согласен на все, но это не было бы правдой. Портрет этой женщины все же не стоит целого света. Или стоит?
Она соскользнула с нагретого места и грациозно приблизилась к Юфею. Провела пальцем по подбородку, отчего мальчишка снова залился краской. Кажется, он не смущался столько раз за день никогда в жизни.
- Ты будешь меня развлекать разговорами.
И она тепло улыбнулась.
Разговорами? Легко. Это такая малость, в сравнении с красотой.
- А вас как зовут?
- Юко.
- А потом он свалился с дерева. - Юфей взмахнул руками и рассмеялся. Юко ответила ему тем же:
- Невероятно. Ну а чего он хотел, в такую-то погоду?
Юфей вернулся к рисунку, приговаривая:
- Я ему то же говорил, но моего братца же не переспоришь. - Юфей вздохнул. - Из-за этого его упрямства столько проблем. Был бы он поспокойнее, их было бы меньше.
- А ему самому эти проблемы мешают?
Парень пожал плечами, стирая кривую линию:
- Не знаю. Вроде нет. Точнее, он их не замечает, а я вот вижу. Я пытался на него повлиять, но это бесполезно. Наверное, это я не умею быть убедительным.
- Убедительность тут не причем, - резкая перемена тональности удивила Юфея. В голосе еле слышно проглядывали странные, какие-то колдовские нотки. - Пока он не осознает своей проблемы сам, ничего не изменится. Не нужно стараться ему помочь, это не твоя проблема, Юфей.
Кажется, впервые за вечер, она обратилась к нему по имени. Или показалось, что впервые? И зачем ей было знать имя, если она его ни разу не назвала? Загадка.
- Что ж, на сегодня мне пора. - Юко снова стала беззаботной.
- Уже? Но я не успел даже закончить набросок лица. Сколько времени прошло?
- Четыре часа, малыш. - Имя снова куда-то исчезло, осталось только это, вроде бы милое, обращение.
- Четыре? Не может быть... - Канзаки вскочил на ноги, лихорадочно собирая вещи.
- Ты замечательный собеседник. - Женщина подошла и ласково потрепала его по макушке. - Приходи сюда послезавтра, продолжишь рисовать.
- А не завтра?
- Завтра у меня дела, а послезавтра я с радостью тебя увижу.
Юфей смог только кивнуть.
Хотя, они и договорились о встрече через день, на следующий вечер Юфей снова пришел в ту часть парка. Просто ноги привели. Он пробрался через кусты куда увереннее, чем вчера, даже ничего не порвав и не измазав. За тот шарф мать ему сильную головомойку устроила, пришлось соврать, что его толкнул какой-то хам, и он свалился в канаву. Не слишком правдоподобно, но сработало.
Канзаки подошел к дереву, на котором сидела вчера Юко, и провел пальцами по прохладной коре. Немного подумав, он отошел, достал из папки чистый листок и принялся зарисовывать темный ствол. Не то, чтобы он так любил рисовать деревья, но это просто просилось на бумагу.
На зарисовку у него ушло совсем немного времени, не больше часа. Идти домой все еще не хотелось. Внутри себя, он как будто ожидал, что все же увидит сегодня ту божественную женщину. Но этого, конечно, не случилось.
Еще через полчаса Юфей встал и медленно направился в сторону дома.
Спал он в эту ночь плохо. Стоило ему только закрыть глаза, как перед ними возникали какие-то странные образы, существа, иногда люди. Они мешали нормально заснуть, задерживая его на границе сна и дремоты. Под утро, часов в шесть, он окончательно проснулся и больше спать не смог. Прохладный душ взбодрил его, и мир уже не казался таким ужасным, как до этого.
Завтрак прошел в молчании, прерываемом редкими репликами, как обычно. Только на этот раз, мать с видимым беспокойством пыталась обратить на себя хоть каплю внимания:
- Юфей, что с тобой?
- А что со мной?
- Ты какой-то не такой сегодня. И вчера как пришел, даже ужинать не стал.
Канзаки пожал плечами. Рассказывать о Юко-сан домашним не было никакого желания. Даже наоборот, очень хотелось не рассказывать. Как будто, это была тайна. Впрочем, тайной оно и было. Что бы подумала его мать, если бы узнала, что вместо дополнительных занятий, он сидел в парке с взрослой сексуальной женщиной? Ничего хорошего уж точно.
- Сегодня у тебя тоже дополнительные занятия? - внезапно вмешался отец.
- А... да, есть.
- Ума не приложу, зачем тебе это рисование? Вот чем оно поможет в будущем? Это же даже не профессия.
Юфей поморщился. Эту песню от отца он слышал не одну сотню раз. И слова в песне совершенно не менялись. Он допил утренний кофе и встал.
- Мне в школу пора.
- Подожди, я закончу с завтраком и отвезу тебя. По дороге нужно поговорить.
- Я не могу, пап, меня ждут ребята из школьного совета. Скоро фестиваль.
- Да, сынок - мать замялась. - Ты бы не рассчитывал так на этот фестиваль. Мы скоро переезжаем.
- Что? - Канзаки замер в оцепенении.
- Мне предложили ставку главного хирурга в одной из больниц Нью-Йорка. - Казалось, что отец сейчас лопнет, распираемый гордостью.
- Но я не хочу, не могу... - новость так шокировала мальчика, что он не мог связать и пары слов.
Отец нахмурился.
- Это не обсуждается. Мы едем, потому что я уже дал согласие. Кроме того, твоему брату там повезло с практикой. Будет у меня стажироваться, о его переводе мы уже договорились. И тебе школу подобрали, не волнуйся. С медицинским уклоном.
- Но я не хочу быть врачом!
- Да не кричи ты так. Это ты пока не пробовал. - Отец наставительно поднял палец вверх, показывая, что его слова непреложная истина. - Медицина у нас в крови сынок.
Мать только радостно закивала, а брат промолчал. Он вообще всегда молчал в такие моменты. За это Юфей ненавидел его больше, чем отца со всеми его медицинскими штучками.
- Но меня хотя бы можно было спросить?
Родители посмотрели на него с искренним изумлением. Действительно, им никогда не приходило в голову, что мнение мальчишки, не достигшего совершеннолетия, может чего-то стоить.
Юфей еще раз бессильно сжал кулаки и развернулся в сторону выхода.
- Я сегодня буду поздно.
И ни слова не говоря больше и не слыша криков в спину, он быстро сунул ноги в ботинки, накинул пальто и, забыв шарф, вылетел из дома.
Почему-то в школу Канзаки не пошел. Точнее, как будто не смог пойти. Ноги несли его куда угодно, только не в ту сторону. По-правде говоря, учебное заведение посетить стоило. Во-первых, его отсутствие могло взволновать учителей, а во-вторых, кто его знает, на какое число родители наметили отъезд? Может статься, что самолет улетает уже послезавтра, а Юфею просто ничего не говорили. Зачем? Он же всего лишь ребенок.
Мальчик со злости пнул какую-то банку. Хвост нервно метался из стороны в сторону, мешая сосредоточиться. Хвост всегда вел себя так, как будто он не принадлежит Юфею, когда тот был в подобном настроении. Мальчик никогда не мог успокоить хвост принудительно. Тот сам переставал вертеться через какое-то, только ему ведомое, время.
Канзаки совершенно не заметил, когда успел добрести до парка. И как он пробрался через кусты, он тоже не оцифровал. Очнулся Юфей от ощущения чьего-то взгляда слева и машинально повернул голову.
Юко сидела на все том же дереве и пристально смотрела на него.
- Это называется "память тела". - Ответила она на незаданный вопрос.
- А? - многословность в этот раз Юфею снова изменила.
- Ты ведь спрашиваешь у себя, как ты оказался здесь сегодня и вчера, если оба раза не думал сюда идти и совершенно не помнил дороги?
Каназаки кивнул. Этот вопрос действительно его занимал.
- Память тела?
- Да. Существует два вида памяти - память души и память тела. То, о чем ты думаешь - это память души, то, что ты делаешь - это память тела. Твоя душа не запомнила дорогу сюда, а тело запомнило. Вот ты и пришел. Но ты сегодня какой-то совсем грустный. - Юко посмотрела на него слегка обеспокоенно.
Внутренне, Юфей даже обрадовался такому взгляду. Он рассеянно кивнул и присел на пенек.
- Мои родители сегодня сообщили мне, что мы переезжаем в штаты.
- Ты не хочешь?
Мальчик покачал головой.
- Определенно нет. Это все слишком быстро и слишком не по-моему. Я не хотел, чтобы это произошло.
- В этом мире не все зависит от наших желаний. Судьба неизбежна. Если тебе суждено уехать, ты уедешь. Не столь важно, сегодня, завтра или через год. Изменить судьбу не возможно.
Голос Юко обволакивал разум, как густой туман. Юфей усмехнулся.
- То есть то, что я не хочу уезжать - это тоже часть судьбы?
Женщина улыбнулась.
- Нет, это всего лишь твое желание. Но на судьбу оно никак не повлияет. Если желанию суждено быть исполненным, оно исполнится.
- Какие-то странные вещи вы сегодня говорите, Юко-сан.
- Возможно. Тогда, давай забудем об этом сейчас. Раз ты сегодня прогулял школу, у тебя больше времени для моего портрета. - И она игриво подмигнула мальчику.
Юфей кивнул и достал из папки бумагу и карандаш, внутренне успокаиваясь.
День пролетел незаметно, а портрет так и остался незаконченным. Слишком часто Юфей отвлекался. Слишком много они друг другу рассказывали. Или только он рассказывал, а Юко слушала? Канзаки не запомнил таких деталей. Но факт остался фактом - на бумаге только набросок. Впрочем, набросок вполне завершенный, из такого можно дорисовать портрет и без объекта перед глазами.
Когда солнце уже начало садиться за горизонт, Юко вдруг легко вспорхнула со своего места и посмотрела на небо.
- Пора, мальчик. Твои ушки еще не замерзли? – она придвинулась к нему и еле ощутимо провела пальцем по пушистому меху.
Юфей вздрогнул. За все время их встречи он ни разу не сказал ей, что у него есть ушки и хвостик. Выходит, она их видела?
- Вы...
- Да, я их вижу и даже могу почувствовать, как ты. Они тебе мешают?
- Не то, чтобы...
- Хочешь избавиться от них?
Юфей резко выдохнул:
- А вы можете это сделать?
- А ты этого действительно хочешь?
Каназаки застыл. Странно, но ответа он дать не мог. За четыре года, он сроднился со своими "атавизмами", хотя они и напрягали его своим присутствием.
- Можешь не отвечать. Если ты действительно этого хочешь, то когда-нибудь твое желание будет исполнено. Пойдем.
Она опустила руку и слегка потянула мальчика за ворот пальто.
- Проводишь красивую женщину сегодня до дома? - Юко подмигнула ему так, словно не было сейчас этого серьезного тона.
Юфей в очередной раз поразился ей и с готовностью поднялся.
Дорога заняла совсем немного времени. Спустя всего двадцать минут, Юко остановилась у бетонного забора, за которым виднелся заброшенный участок газона.
- Ну вот мы и пришли.
Она потрепала его по ушам. По тем самым ушам, которых для всех не существует. Юфей вздрогнул и удивленно посмотрел за ее спину:
- Вам сюда? Но здесь же пустырь.
- Глаза не всегда видят истину, мальчик. Пора прощаться.
- Но мы ведь еще увидимся? Давайте встретимся завтра в том же месте в парке, я сегодня дорисую вас.
Юко наклонилась и запечатлела на лбу мгновенно покрасневшего подростка легкий поцелуй. Не говоря больше ни слова, она развернулась.
- А я все равно буду там завтра, ровно в десять утра, и отдам вам портрет. - Твердо сказал мальчик.
Юко покачала головой и прошла в калитку, через мгновение пропав из виду. Юфей простоял еще пару минут и двинулся в сторону дома, бормоча:
- Наверное, она завернула за забор. Он же высокий.
Он прижал к себе папку и побежал вперед, подбадриваемый нетерпением закончить портрет.
Он рисовал всю ночь. Оторваться не было никакой возможности. Пальцы как будто приросли к карандашу, выводя ровные и четкие линии. Еще никогда у него не получались настолько чистые и правильные рисунки. У его Юко на бумаге были собранные наверх волосы и слегка опущенное с плеч кимоно. Он не знал, почему именно так, он не задумывался. Юфей просто рисовал, не в силах прекратить это безумие. Карандаш уже накладывал тени. Как будто сам. Как будто рука Юфея всего лишь проводник между образом прекрасной женщины в мыслях и грифелем.
Под утро карандаш остановился. Юфей уставшими глазами оглядел рисунок и внутренне возмутился:
"Неправильно! Все неправильно!"
Он подскочил к ящику стола и вывалил все его содержимое на пол. Нащупал кисточку, акварельные краски. Окунул кисть в стакан с водой и захватил первую из красок - красную.
"Вот так. Этот цветок должен быть красным. Эти глаза должны светиться отблесками ярко-алого. А бабочка на ее ладони будет черной".
Проведя последнюю линию, Юфей моргнул и упал на бок, мгновенно погрузившись в сон.
- Юфей, проснись, у нас мало времени.
Стук в дверь заставил мальчика поднять голову. Он с трудом разлепил глаза:
- Мама? В чем дело?
- Мы вылетаем сегодня поздно вечером. Я вчера забыла тебе сказать. Твои документы из школы мы уже забрали. Вставай, умывайся и иди завтракать. У нас много дел.
За дверью раздались удаляющиеся шаги.
Юфей резко подскочил. Голова гудела, спал он по ощущениям не больше трех часов.
- Сегодня? Но как? Черт!
Он огляделся и заметил результат своего ночного безумства. Краска уже просохла, и рисунок казался невероятно завершенным.
"Я должен подарить его ей".
Часы показывали половину десятого. Бежать до парка было не больше двадцати минут, и Канзаки был уверен, что успеет.
Он быстро переоделся, скидывая с себя перемазанные краской вещи, бережно засунул портрет в папку и вылетел из дома, на ходу бросив:
- Я быстро!
Он летел как на крыльях, совершенно не обращая внимания на удивленных прохожих. Шутка ли - бежит по улице четырнадцатилетний подросток ранней весной в одной футболке, с растрепавшимися волосами и черной папкой подмышкой.
В процессе бега Юфей трижды чуть не врезался в окружающие предметы, но все же достиг цели невредимым.
Когда он выбрался из кустов, то сердце рухнуло вниз. Конечно, там никого не было.
- Она ведь не обещала прийти, да? - спросил он сам у себя, устраиваясь на пеньке. В какой-то момент создалось ощущение, что парк вымер. В нем не было ни единого существа, кроме самого Юфея. Одиночество резануло лезвием по венам, и Юфей поморщился.
- Черт! Глупо все это.
Он резко встал и направился к выходу. Бессмысленно ждать того, кто не хочет встречи с тобой. И уже выходя на тропу, он совершенно не почувствовал печального взгляда в спину.
Три года спустя.
По улице брел грустный подросток, смотря себе под ноги и помахивая длинным кошачьим хвостом. Точнее, никто из прохожих не видел этого хвоста, но это было не важно.
Подмышкой он бережно держал черную плотную папку. Он почти не смотрел куда идет, потому что не помнил дороги. Дорогу помнили его ноги, и они вели его за собой.
- Кажется, она называла это "памятью тела".
Не то, чтобы разговаривать самому с собой было его привычкой, но сейчас вот хотелось.
Он остановился около того самого забора, который не раз являлся ему во сне. Только теперь за ним не было пустыря. Странное, красивое здание, крыльцо с резной дверью и ведущая к нему каменистая дорога. Юфей был уверен, что раньше этого здания здесь не было, хоть оно и выглядело очень старым.
Он глубоко вдохнул и решительно ступил на дорожку.
В первый момент его огорошила тишина. Здесь не было слышно ни единого звука с улицы. Канзаки сделал шаг обратно и оторопел. Шум вернулся. Шаг вперед - и его нет. Он помотал головой:
- Черт. Галлюцинации начинаются.
Юфей быстрыми шагами дошел до двери и резко ее распахнул.
- Добро пожаловать в магазин!
От громкого вопля Юфей затормозил. Вид, открывшийся ему, ввел мальчишку в состояние легкого ступора.
Две девочки, одновременно похожие как близнецы и разные как любые два листка на дереве, синхронно улыбались ему. Пока он мешкал, они схватили его за руки и потянули за собой, громко прокричав:
- Хозяин, у нас гость!
- Гость!
- Гость!
Юфей попытался вырваться, но хрупкие на вид девчушки оказались на проверку очень сильными. Он даже чуть не выронил папку, вовремя успев перехватить ее поудобнее. Канзаки возмутился:
- Куда вы меня тащите? Что это вообще?
Девочки остановились и тихо улыбнулись:
- Это магазин.
- Магазин.
- Магазин? Когда здесь успели его построить? - хотя, какие вопросы. Она ведь говорила однажды, что содержит магазин. Если воспоминания его не обманывают.
- Он всегда здесь был, но не каждый мог его увидеть.
- А... - Юфей опешил.
В комнате, перед которой они остановились, на вычурном диване вольготно расположился высокий, тонкий юноша.
Первое, что поразило Юфея - это сходство с Юко. Он был настолько похож и не похож одновременно, что у Юфея даже голова закружилась.
А вторым, были его глаза. Юфей никогда не видел, чтобы у человека были разноцветные глаза - один желтый, второй голубой.
"Наверное, линзы"
Юноша слегка улыбнулся парнишке и томным голосом произнес:
- Здравствуй. Если ты пришел сюда, значит, у тебя есть желание.
- Желание? - Юфей удивленно замер. Желание у него было, но откуда об этом мог знать этот человек?
Юноша затянулся тонкой трубкой, выпустил дым колечками и встал:
- Этот магазин торгует желаниями. Ты можешь зайти сюда, только если сильно желаешь чего-то.
Юфей недоверчиво переспросил:
- Торгует желаниями?
Юноша улыбнулся ему и кивнул.
- Можешь звать меня Ватануки. А как зовут тебя мальчик?
- Юфей.
Юноша поманил его взмахом ладони, и Канзаки почувствовал, как в спину толкнули четыре маленькие ладошки. Он влетел в комнату, неуклюже распластавшись на полу и рассыпав рисунки.
Ватануки поднялся с дивана и приблизился на пару шагов, очевидно решив помочь подняться. Юфей поднял на него глаза и громко вскрикнул, тут же зажав себе рот ладонями:
- Это же оно! Ее кимоно!
Ватануки с легким удивлением воззрился на Канзаки. Парнишка потянулся к папке и судорожно зарылся в листки бумаги. Через несколько секунд, он выдернул из стопки один из листов и резко протянул в сторону Кимихиро. Ватануки принял листок и с изумлением вгляделся.
Она была прекрасна. Совсем как живая. Внутри хозяина магазина что-то дрогнуло, когда он рассматривал чересчур знакомый профиль. Художник изобразил женщину так, что казалось, еще секунда, и она повернется. Улыбнется своей, неповторимой улыбкой и тягуче протянет:
- Ва-та-ну-ки!
Кимихиро оторвался от рисунка и посмотрел на паренька. Юфей сжимал в руках рисунки. Его глаза были как безумные.
- Я не могу. - Шептал он. - Я не могу рисовать.
- Я НЕ МОГУ РИСОВАТЬ НИЧЕГО И НИКОГО, КРОМЕ НЕЕ! - Канзаки сорвался на крик, со злостью бросил рисунки на пол и ударил по ним кулаками.
- С тех пор, как я впервые увидел ее. С тех пор, как она позволила мне нарисовать себя в первый раз. Я не могу. - Голос Юфея снизился до шепота. - Я пробовал, но я не могу. Все, что бы я ни рисовал, у меня не получается. Только ее портреты. Как наваждение. Я провалил экзамены в художественный институт, просто потому, что вместо натюрморта я нарисовал ее, окруженную фруктами. Я думал, что если отдам ей портрет, если увижу ее еще раз, я избавлюсь от этого. Я не брал карандаш в руки уже год. Я боюсь снова нарисовать ее.
Повисло молчание.
- Где она? - Канзаки смотрел на Ватануки глазами, полными злости.
Пальцы Кимихиро разжались, и листок медленно спланировал на пол. Минутный шок, произведенный образом бывшей хозяйки, прошел, и новый хозяин магазина снова был сама невозмутимость. Он подошел вплотную к мальчишке, опустился на колени и провел пальцем по подбородку, также, как она, серьезно вглядываясь в голубые омуты.
- Так какое у тебя желание?
- Я хочу... - голос Юфея надломился. - Я хочу снова рисовать. Рисовать не только ее. Я хочу подарить ей портрет и снова начать рисовать.
- Это целых два желания. Я могу выполнить только одно из них. - Ватануки встал и потянул за собой Юфея.
- Почему?
- Потому что этой женщины больше здесь нет. - В голосе хозяина послышались печальные нотки. - И я не знаю, где она.
- А второе желание...
- Я выполню его, но...
- Но?
- За каждое желание нужно платить.
- У меня нет денег.
Ватануки внимательно вгляделся в глаза Юфея:
- Плата не деньги. Ты должен отдать что-то равноценное. Часть своей души.
- Да. - В Канзаки проснулась неизвестная ему самому решимость. Стоило ответить что-то более содержательное, но хозяин и так все понял.
Ватануки слегка наклонил голову и, подняв руку, осторожно провел кончиками пальцев по шерстке кошачьего ушка Юфея. Затем прихватил посильнее и слегка дернул. Мальчишка даже не удивился тому, что странный юноша видит и чувствует его эфемерные части тела.
Глаза хозяина магазина приобрели какой-то странный колдовской блеск:
- Ты готов платить даже еще не зная цены?
Юфей как завороженный следил за игрой света на желтой радужке этого существа, назвать человеком Ватануки уже не поворачивался язык. Он медленно кивнул, как будто не веря себе:
- Готов. Я готов отдать все, что угодно, только бы снова рисовать.
Ватануки отпустил его, отступил на пару шагов назад и произнес:
- Плата за твое желание - это твоя человечность.
И в следующую секунду тело Юфея пронзила боль. Его как будто разрывало на части. Боль была настолько сильной, что он потерял сознание, успев только заметить, как потемнело окружающее пространство.
Ватануки подошел к лежащим телам. Даже не удостоив взглядом мальчишку, он взял на руки небольшого кота малинового окраса и тихо сказал в сторону седзе:
- Доумеки.
Молчаливый парень скользнул в комнату. Кимихиро кивнул на лежащее тело:
- Отнеси его в больницу. Скажи, что нашел вот таким на дороге и возвращайся.
Доумеки, не говоря ни слова, кивнул, подхватил тело и вышел.
Кимихиро подошел к выходу на веранду и прикрыл глаза, мягко поглаживая спящее животное:
- Люди странные создания. Они готовы заплатить жизнью за свои маленькие слабости, даже не подозревая, что эти слабости и есть их жизнь.
- Юфей, поторопись, мы опоздаем!
Мальчишка недовольно поморщился. Идти в эту больницу не было никакого желания, но после того, как три месяца назад потерял сознание прямо на улице, его память частично помутнела. Мать таскала его по врачам, но те пожимали плечами. Из скромного и милого художника, каким, по словам матери, он был, Юфей превратился в задиру, часами проводящего на стадионе. Чему, конечно, родительница была совершенно не рада.
Впрочем, он не особо торопился. Его мать всегда выходила из дома слишком рано, и он медленно брел в сторону больницы, почти не замечая ничего вокруг. Поэтому, наверное, он даже не отразил, когда перед ним выскочил тот странный кот. Малинового окраса с ярко-голубыми глазами. Кот смотрел на паренька, не мигая. Юфей смотрел в ответ и пытался понять, почему его так тянет прикоснуться к этому животному. Провести пальцами по ушкам и пощекотать подбородок. И это несмотря на то, что кошек он терпеть не мог. Он уже было начал приседать, как сбоку раздался слегка рассерженный голос:
- Юфей, пора домой.
Парень встрепенулся и увидел высокого молодого человека в китайском костюме. Канзаки хотел переспросить, откуда человек его знает, но вовремя заметил, что тот даже не смотрит на него. Глаза юноши были устремлены на кота. Животное глухо мяукнуло и с разбегу запрыгнуло на руки незнакомца, который, не говоря больше ни слова, развернулся и ушел.
Очнулся парень только когда его мать, очевидно, не дождавшись его, вернулась за ним назад и сердито потянула за руку.
"Юфей? Совпадение, наверное".
Он помотал головой и вздохнул, настроившись слушать очередные нравоучения.
Ватануки сидел на веранде, потягивая саке в одиночестве. Сумерки уже охватили небо, но луна еще не успела показаться ждущему взгляду.
- Его руки совсем не были похожи на руки художника.
Голос сзади совсем не был неожиданным, поэтому Ватануки не вздрогнул, а только затянулся трубкой.
- Но ты ведь ожидал этого, правда?
Мальчик с кошачьими ушами и хвостом, одетый в одни только легкие брюки, подошел и устроился сбоку от Кимихиро. Он совершенно не собирался отвечать, потому что Ватануки итак знал ответ.
- Жалеешь о своем желании? - в голосе Ватануки не прозвучало ни грамма интереса. Наверное, поэтому Юфей решил не удостаивать ответом и этот вопрос.
Они помолчали несколько минут, а затем Юфей спросил:
- Хозяин, как ты думаешь, бабушка отпустит Кохане сегодня на ночь?
Ватануки вопросительно повернул голову в сторону питомца. Юфей улыбнулся уголками губ:
- Сегодня будет очень красивая луна. Кохане изумительно смотрится в лунном свете.
- Позвони Доумеки.
Больше слов не потребовалось. Кот резко повеселел и подскочил на ноги, вприпрыжку помчавшись к телефону. По дороге он успел подхватить за руки Мару и Моро, и троица, громко вопя, принялась устраивать из магазина балаган.
Ватануки прикрыл глаза, посмотрел на желтый круг полной луны и улыбнулся.
- Вы ведь знали, что так будет, когда позволили ему рисовать себя. Не так ли, Юко-сан?
Иллюстрации
Автор: Аш Малкавиан
Фэндом: xxxHolic
Рэйтинг, жанр: G; gen.
Об авторских правах и обязанностях: Как всегда - герои не мои, мои только извращенные фантазии, кои я на них проецирую.
Предупреждение: Фик написан как подарок для Kanzaki Yufei, который пожелал историю со своим героем - некобоем Юфеем. К фику прилагаются иллюстрации, Юфеем же и нарисованные.
Читать?Весна в этом году была теплой. Юфей брел по любимому парку, расстегнув пальто и распустив шарф. Кошачьи ушки на его макушке слегка подрагивали от ветра, а хвост бил по ногам. Мальчик, с чертами кошки, что может быть удивительнее? Но прохожие не удивлялись. Просто потому, что они ничего не видели.
- Мама, мама, что со мной? У меня на голове выросли уши, как у нашей кошки, мама!
Мальчик вбежал в гостиную, трясясь от ужаса, и вцепился в подол матери.
Женщина машинально провела по макушке сына и улыбнулась:
- Сынок, у тебя на голове ничего нет. Это только твое воображение.
Мальчик чувствовал, как рука матери проскальзывает сквозь уши, которые нервно подергиваются.
- Но мама, я их чувствую!
- Я ничего не вижу, сынок. Там ничего нет.
Женщина отцепила ребенка от себя и ушла в сторону кухни.
Юфей подошел к большому зеркалу и провел рукой по шелковистому меху, пристально вглядываясь в отражение.
С одной стороны, это не должно было мальчика напрягать. Все-таки подобные "мутации" - любимая тема для исследований ученых всего мира. Мигом бы на органы разобрали. А с другой, хотелось, чтобы кто-нибудь видел пушистую полосу меха, прежде чем сесть на нее в метро. Не больно, эта часть тела все же реальных нервных окончаний не имела, но ощутимо. Как будто кто-то поместил хвост во что-то плотное, осязаемое и ужасно противное. После такого хотелось его тщательно отмыть, но отмывать что-то эфемерное - нереально.
Хотя, что такое реальность? До десяти лет, пока утром мальчик не обнаружил на себе эти... атавизмы, он даже не задумывался о том, насколько мир может отличаться от того, что он привык видеть. Смешно, право. В десять лет дети обычно перестаю верить в сказки, а он вот начал.
Юфей шумно вдохнул слегка морозный воздух. Было прохладно, но застегиваться и идти домой не было никакого желания. Там была мать, совершенно не признающая его страсти к рисованию, отец, изо всех сил старающийся сделать из сына врача. И любимый старший брат, от поддержки которого только хуже. Бред какой-то.
Парень снова продолжил путь, оглядывая окружающий мир в поисках прекрасного. Рисовать «не прекрасное» не поднималась рука.
Тропинка заканчивалась и выводила куда-то в оживленную часть парка, а туда не хотелось. Юфей еще раз огляделся и решительно шагнул в заросли жестких кустов.
Пока он, громко ругаясь, пробирался через них, он умудрился слегка порвать шарф и замазать ботинки неизвестно откуда взявшейся грязью.
- Ксо! Нет, ну только я так могу!
- Не только - мелодичный голос откуда-то слева заставил мальчика подпрыгнуть и еще плотнее запутаться в ветках. Он резко повернул голову в сторону звука и обомлел.
На поваленном дереве, грациозно раскинулась женщина. Юфей заворожено оглядел ее, опытным взглядом художника примечая детали. Черные, тяжелые волосы прямым каскадом стекали по плечам. Глаза, какого-то странного оттенка, между карим и красным, пристально разглядывали мальчика. На улице было прохладно, но, казалось, женщина совершенно не боялась холода. Слишком открытой была ее одежда. Канзаки даже покраснел слегка, когда его глаза остановились на вырезе ее платья.
- Что вы сказали? - оторопело переспросил Юфей, отходя от шока. Женщина улыбнулась, слегка лукаво:
- Я сказала, что не только ты так умеешь. Мой работник тоже постоянно вляпывается везде, где не нужно.
- А...
- Я заведую магазином, если ты об этом хотел спросить.
Юфей помотал головой и продолжил процесс вытаскивания себя из объятий куста.
- Не об этом? А о чем же?
Мальчик смутился и дернулся слишком резко. Послышался треск и шарф порвался на самом видном месте, если такое у шарфа может быть. Юфей мысленно представил, как будет ругаться мать, и пробормотал:
- Я художник.
- О, это прекрасно. Творческие люди самые замечательные из всех. Они способны видеть истинную красоту этого мира.
Канзаки думал, что смутиться еще больше он не способен, но оказалось, что это не так.
- Да... И... - он собрался с духом и громко выпалил, зажмурившись. - Можно я вас нарисую?
Ему показалось, что в те несколько секунд, пока женщина медлила с ответом, мир медленно рушился. Объяснить это чувство он не смог бы даже сам себе, настолько оно было странным, непривычным и... пугающим.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Юфей. Канзаки Юфей. - он снова посмотрел на нее. Она оглядывала его каким-то изучающим взглядом. Казалось, что даже имя его она знает и без ответа, а спрашивает просто так, для проформы.
- А зачем вам мое имя? - вопрос был глупым и вырвался сам.
И тут она рассмеялась. Легко и непринужденно. И Юфея отпустило. Он расслабился и позволил себе приблизиться на пару шагов.
- Мальчик, ты такой смешной. Зачем же мне может быть нужно твое имя, кроме как для того, чтобы тебя им называть?
После этого простого объяснения, Юфею тоже захотелось смеяться, на этот раз над своей недогадливостью.
- Отвечу на твой вопрос - тебе можно меня нарисовать. Но с условием, - она подняла вверх указательный палец и неожиданно подмигнула. Контраст этого жеста с первым впечатлением был непередаваем.
- Каким? - мальчику хотелось сказать, что он согласен на все, но это не было бы правдой. Портрет этой женщины все же не стоит целого света. Или стоит?
Она соскользнула с нагретого места и грациозно приблизилась к Юфею. Провела пальцем по подбородку, отчего мальчишка снова залился краской. Кажется, он не смущался столько раз за день никогда в жизни.
- Ты будешь меня развлекать разговорами.
И она тепло улыбнулась.
Разговорами? Легко. Это такая малость, в сравнении с красотой.
- А вас как зовут?
- Юко.
- А потом он свалился с дерева. - Юфей взмахнул руками и рассмеялся. Юко ответила ему тем же:
- Невероятно. Ну а чего он хотел, в такую-то погоду?
Юфей вернулся к рисунку, приговаривая:
- Я ему то же говорил, но моего братца же не переспоришь. - Юфей вздохнул. - Из-за этого его упрямства столько проблем. Был бы он поспокойнее, их было бы меньше.
- А ему самому эти проблемы мешают?
Парень пожал плечами, стирая кривую линию:
- Не знаю. Вроде нет. Точнее, он их не замечает, а я вот вижу. Я пытался на него повлиять, но это бесполезно. Наверное, это я не умею быть убедительным.
- Убедительность тут не причем, - резкая перемена тональности удивила Юфея. В голосе еле слышно проглядывали странные, какие-то колдовские нотки. - Пока он не осознает своей проблемы сам, ничего не изменится. Не нужно стараться ему помочь, это не твоя проблема, Юфей.
Кажется, впервые за вечер, она обратилась к нему по имени. Или показалось, что впервые? И зачем ей было знать имя, если она его ни разу не назвала? Загадка.
- Что ж, на сегодня мне пора. - Юко снова стала беззаботной.
- Уже? Но я не успел даже закончить набросок лица. Сколько времени прошло?
- Четыре часа, малыш. - Имя снова куда-то исчезло, осталось только это, вроде бы милое, обращение.
- Четыре? Не может быть... - Канзаки вскочил на ноги, лихорадочно собирая вещи.
- Ты замечательный собеседник. - Женщина подошла и ласково потрепала его по макушке. - Приходи сюда послезавтра, продолжишь рисовать.
- А не завтра?
- Завтра у меня дела, а послезавтра я с радостью тебя увижу.
Юфей смог только кивнуть.
Хотя, они и договорились о встрече через день, на следующий вечер Юфей снова пришел в ту часть парка. Просто ноги привели. Он пробрался через кусты куда увереннее, чем вчера, даже ничего не порвав и не измазав. За тот шарф мать ему сильную головомойку устроила, пришлось соврать, что его толкнул какой-то хам, и он свалился в канаву. Не слишком правдоподобно, но сработало.
Канзаки подошел к дереву, на котором сидела вчера Юко, и провел пальцами по прохладной коре. Немного подумав, он отошел, достал из папки чистый листок и принялся зарисовывать темный ствол. Не то, чтобы он так любил рисовать деревья, но это просто просилось на бумагу.
На зарисовку у него ушло совсем немного времени, не больше часа. Идти домой все еще не хотелось. Внутри себя, он как будто ожидал, что все же увидит сегодня ту божественную женщину. Но этого, конечно, не случилось.
Еще через полчаса Юфей встал и медленно направился в сторону дома.
Спал он в эту ночь плохо. Стоило ему только закрыть глаза, как перед ними возникали какие-то странные образы, существа, иногда люди. Они мешали нормально заснуть, задерживая его на границе сна и дремоты. Под утро, часов в шесть, он окончательно проснулся и больше спать не смог. Прохладный душ взбодрил его, и мир уже не казался таким ужасным, как до этого.
Завтрак прошел в молчании, прерываемом редкими репликами, как обычно. Только на этот раз, мать с видимым беспокойством пыталась обратить на себя хоть каплю внимания:
- Юфей, что с тобой?
- А что со мной?
- Ты какой-то не такой сегодня. И вчера как пришел, даже ужинать не стал.
Канзаки пожал плечами. Рассказывать о Юко-сан домашним не было никакого желания. Даже наоборот, очень хотелось не рассказывать. Как будто, это была тайна. Впрочем, тайной оно и было. Что бы подумала его мать, если бы узнала, что вместо дополнительных занятий, он сидел в парке с взрослой сексуальной женщиной? Ничего хорошего уж точно.
- Сегодня у тебя тоже дополнительные занятия? - внезапно вмешался отец.
- А... да, есть.
- Ума не приложу, зачем тебе это рисование? Вот чем оно поможет в будущем? Это же даже не профессия.
Юфей поморщился. Эту песню от отца он слышал не одну сотню раз. И слова в песне совершенно не менялись. Он допил утренний кофе и встал.
- Мне в школу пора.
- Подожди, я закончу с завтраком и отвезу тебя. По дороге нужно поговорить.
- Я не могу, пап, меня ждут ребята из школьного совета. Скоро фестиваль.
- Да, сынок - мать замялась. - Ты бы не рассчитывал так на этот фестиваль. Мы скоро переезжаем.
- Что? - Канзаки замер в оцепенении.
- Мне предложили ставку главного хирурга в одной из больниц Нью-Йорка. - Казалось, что отец сейчас лопнет, распираемый гордостью.
- Но я не хочу, не могу... - новость так шокировала мальчика, что он не мог связать и пары слов.
Отец нахмурился.
- Это не обсуждается. Мы едем, потому что я уже дал согласие. Кроме того, твоему брату там повезло с практикой. Будет у меня стажироваться, о его переводе мы уже договорились. И тебе школу подобрали, не волнуйся. С медицинским уклоном.
- Но я не хочу быть врачом!
- Да не кричи ты так. Это ты пока не пробовал. - Отец наставительно поднял палец вверх, показывая, что его слова непреложная истина. - Медицина у нас в крови сынок.
Мать только радостно закивала, а брат промолчал. Он вообще всегда молчал в такие моменты. За это Юфей ненавидел его больше, чем отца со всеми его медицинскими штучками.
- Но меня хотя бы можно было спросить?
Родители посмотрели на него с искренним изумлением. Действительно, им никогда не приходило в голову, что мнение мальчишки, не достигшего совершеннолетия, может чего-то стоить.
Юфей еще раз бессильно сжал кулаки и развернулся в сторону выхода.
- Я сегодня буду поздно.
И ни слова не говоря больше и не слыша криков в спину, он быстро сунул ноги в ботинки, накинул пальто и, забыв шарф, вылетел из дома.
Почему-то в школу Канзаки не пошел. Точнее, как будто не смог пойти. Ноги несли его куда угодно, только не в ту сторону. По-правде говоря, учебное заведение посетить стоило. Во-первых, его отсутствие могло взволновать учителей, а во-вторых, кто его знает, на какое число родители наметили отъезд? Может статься, что самолет улетает уже послезавтра, а Юфею просто ничего не говорили. Зачем? Он же всего лишь ребенок.
Мальчик со злости пнул какую-то банку. Хвост нервно метался из стороны в сторону, мешая сосредоточиться. Хвост всегда вел себя так, как будто он не принадлежит Юфею, когда тот был в подобном настроении. Мальчик никогда не мог успокоить хвост принудительно. Тот сам переставал вертеться через какое-то, только ему ведомое, время.
Канзаки совершенно не заметил, когда успел добрести до парка. И как он пробрался через кусты, он тоже не оцифровал. Очнулся Юфей от ощущения чьего-то взгляда слева и машинально повернул голову.
Юко сидела на все том же дереве и пристально смотрела на него.
- Это называется "память тела". - Ответила она на незаданный вопрос.
- А? - многословность в этот раз Юфею снова изменила.
- Ты ведь спрашиваешь у себя, как ты оказался здесь сегодня и вчера, если оба раза не думал сюда идти и совершенно не помнил дороги?
Каназаки кивнул. Этот вопрос действительно его занимал.
- Память тела?
- Да. Существует два вида памяти - память души и память тела. То, о чем ты думаешь - это память души, то, что ты делаешь - это память тела. Твоя душа не запомнила дорогу сюда, а тело запомнило. Вот ты и пришел. Но ты сегодня какой-то совсем грустный. - Юко посмотрела на него слегка обеспокоенно.
Внутренне, Юфей даже обрадовался такому взгляду. Он рассеянно кивнул и присел на пенек.
- Мои родители сегодня сообщили мне, что мы переезжаем в штаты.
- Ты не хочешь?
Мальчик покачал головой.
- Определенно нет. Это все слишком быстро и слишком не по-моему. Я не хотел, чтобы это произошло.
- В этом мире не все зависит от наших желаний. Судьба неизбежна. Если тебе суждено уехать, ты уедешь. Не столь важно, сегодня, завтра или через год. Изменить судьбу не возможно.
Голос Юко обволакивал разум, как густой туман. Юфей усмехнулся.
- То есть то, что я не хочу уезжать - это тоже часть судьбы?
Женщина улыбнулась.
- Нет, это всего лишь твое желание. Но на судьбу оно никак не повлияет. Если желанию суждено быть исполненным, оно исполнится.
- Какие-то странные вещи вы сегодня говорите, Юко-сан.
- Возможно. Тогда, давай забудем об этом сейчас. Раз ты сегодня прогулял школу, у тебя больше времени для моего портрета. - И она игриво подмигнула мальчику.
Юфей кивнул и достал из папки бумагу и карандаш, внутренне успокаиваясь.
День пролетел незаметно, а портрет так и остался незаконченным. Слишком часто Юфей отвлекался. Слишком много они друг другу рассказывали. Или только он рассказывал, а Юко слушала? Канзаки не запомнил таких деталей. Но факт остался фактом - на бумаге только набросок. Впрочем, набросок вполне завершенный, из такого можно дорисовать портрет и без объекта перед глазами.
Когда солнце уже начало садиться за горизонт, Юко вдруг легко вспорхнула со своего места и посмотрела на небо.
- Пора, мальчик. Твои ушки еще не замерзли? – она придвинулась к нему и еле ощутимо провела пальцем по пушистому меху.
Юфей вздрогнул. За все время их встречи он ни разу не сказал ей, что у него есть ушки и хвостик. Выходит, она их видела?
- Вы...
- Да, я их вижу и даже могу почувствовать, как ты. Они тебе мешают?
- Не то, чтобы...
- Хочешь избавиться от них?
Юфей резко выдохнул:
- А вы можете это сделать?
- А ты этого действительно хочешь?
Каназаки застыл. Странно, но ответа он дать не мог. За четыре года, он сроднился со своими "атавизмами", хотя они и напрягали его своим присутствием.
- Можешь не отвечать. Если ты действительно этого хочешь, то когда-нибудь твое желание будет исполнено. Пойдем.
Она опустила руку и слегка потянула мальчика за ворот пальто.
- Проводишь красивую женщину сегодня до дома? - Юко подмигнула ему так, словно не было сейчас этого серьезного тона.
Юфей в очередной раз поразился ей и с готовностью поднялся.
Дорога заняла совсем немного времени. Спустя всего двадцать минут, Юко остановилась у бетонного забора, за которым виднелся заброшенный участок газона.
- Ну вот мы и пришли.
Она потрепала его по ушам. По тем самым ушам, которых для всех не существует. Юфей вздрогнул и удивленно посмотрел за ее спину:
- Вам сюда? Но здесь же пустырь.
- Глаза не всегда видят истину, мальчик. Пора прощаться.
- Но мы ведь еще увидимся? Давайте встретимся завтра в том же месте в парке, я сегодня дорисую вас.
Юко наклонилась и запечатлела на лбу мгновенно покрасневшего подростка легкий поцелуй. Не говоря больше ни слова, она развернулась.
- А я все равно буду там завтра, ровно в десять утра, и отдам вам портрет. - Твердо сказал мальчик.
Юко покачала головой и прошла в калитку, через мгновение пропав из виду. Юфей простоял еще пару минут и двинулся в сторону дома, бормоча:
- Наверное, она завернула за забор. Он же высокий.
Он прижал к себе папку и побежал вперед, подбадриваемый нетерпением закончить портрет.
Он рисовал всю ночь. Оторваться не было никакой возможности. Пальцы как будто приросли к карандашу, выводя ровные и четкие линии. Еще никогда у него не получались настолько чистые и правильные рисунки. У его Юко на бумаге были собранные наверх волосы и слегка опущенное с плеч кимоно. Он не знал, почему именно так, он не задумывался. Юфей просто рисовал, не в силах прекратить это безумие. Карандаш уже накладывал тени. Как будто сам. Как будто рука Юфея всего лишь проводник между образом прекрасной женщины в мыслях и грифелем.
Под утро карандаш остановился. Юфей уставшими глазами оглядел рисунок и внутренне возмутился:
"Неправильно! Все неправильно!"
Он подскочил к ящику стола и вывалил все его содержимое на пол. Нащупал кисточку, акварельные краски. Окунул кисть в стакан с водой и захватил первую из красок - красную.
"Вот так. Этот цветок должен быть красным. Эти глаза должны светиться отблесками ярко-алого. А бабочка на ее ладони будет черной".
Проведя последнюю линию, Юфей моргнул и упал на бок, мгновенно погрузившись в сон.
- Юфей, проснись, у нас мало времени.
Стук в дверь заставил мальчика поднять голову. Он с трудом разлепил глаза:
- Мама? В чем дело?
- Мы вылетаем сегодня поздно вечером. Я вчера забыла тебе сказать. Твои документы из школы мы уже забрали. Вставай, умывайся и иди завтракать. У нас много дел.
За дверью раздались удаляющиеся шаги.
Юфей резко подскочил. Голова гудела, спал он по ощущениям не больше трех часов.
- Сегодня? Но как? Черт!
Он огляделся и заметил результат своего ночного безумства. Краска уже просохла, и рисунок казался невероятно завершенным.
"Я должен подарить его ей".
Часы показывали половину десятого. Бежать до парка было не больше двадцати минут, и Канзаки был уверен, что успеет.
Он быстро переоделся, скидывая с себя перемазанные краской вещи, бережно засунул портрет в папку и вылетел из дома, на ходу бросив:
- Я быстро!
Он летел как на крыльях, совершенно не обращая внимания на удивленных прохожих. Шутка ли - бежит по улице четырнадцатилетний подросток ранней весной в одной футболке, с растрепавшимися волосами и черной папкой подмышкой.
В процессе бега Юфей трижды чуть не врезался в окружающие предметы, но все же достиг цели невредимым.
Когда он выбрался из кустов, то сердце рухнуло вниз. Конечно, там никого не было.
- Она ведь не обещала прийти, да? - спросил он сам у себя, устраиваясь на пеньке. В какой-то момент создалось ощущение, что парк вымер. В нем не было ни единого существа, кроме самого Юфея. Одиночество резануло лезвием по венам, и Юфей поморщился.
- Черт! Глупо все это.
Он резко встал и направился к выходу. Бессмысленно ждать того, кто не хочет встречи с тобой. И уже выходя на тропу, он совершенно не почувствовал печального взгляда в спину.
Три года спустя.
По улице брел грустный подросток, смотря себе под ноги и помахивая длинным кошачьим хвостом. Точнее, никто из прохожих не видел этого хвоста, но это было не важно.
Подмышкой он бережно держал черную плотную папку. Он почти не смотрел куда идет, потому что не помнил дороги. Дорогу помнили его ноги, и они вели его за собой.
- Кажется, она называла это "памятью тела".
Не то, чтобы разговаривать самому с собой было его привычкой, но сейчас вот хотелось.
Он остановился около того самого забора, который не раз являлся ему во сне. Только теперь за ним не было пустыря. Странное, красивое здание, крыльцо с резной дверью и ведущая к нему каменистая дорога. Юфей был уверен, что раньше этого здания здесь не было, хоть оно и выглядело очень старым.
Он глубоко вдохнул и решительно ступил на дорожку.
В первый момент его огорошила тишина. Здесь не было слышно ни единого звука с улицы. Канзаки сделал шаг обратно и оторопел. Шум вернулся. Шаг вперед - и его нет. Он помотал головой:
- Черт. Галлюцинации начинаются.
Юфей быстрыми шагами дошел до двери и резко ее распахнул.
- Добро пожаловать в магазин!
От громкого вопля Юфей затормозил. Вид, открывшийся ему, ввел мальчишку в состояние легкого ступора.
Две девочки, одновременно похожие как близнецы и разные как любые два листка на дереве, синхронно улыбались ему. Пока он мешкал, они схватили его за руки и потянули за собой, громко прокричав:
- Хозяин, у нас гость!
- Гость!
- Гость!
Юфей попытался вырваться, но хрупкие на вид девчушки оказались на проверку очень сильными. Он даже чуть не выронил папку, вовремя успев перехватить ее поудобнее. Канзаки возмутился:
- Куда вы меня тащите? Что это вообще?
Девочки остановились и тихо улыбнулись:
- Это магазин.
- Магазин.
- Магазин? Когда здесь успели его построить? - хотя, какие вопросы. Она ведь говорила однажды, что содержит магазин. Если воспоминания его не обманывают.
- Он всегда здесь был, но не каждый мог его увидеть.
- А... - Юфей опешил.
В комнате, перед которой они остановились, на вычурном диване вольготно расположился высокий, тонкий юноша.
Первое, что поразило Юфея - это сходство с Юко. Он был настолько похож и не похож одновременно, что у Юфея даже голова закружилась.
А вторым, были его глаза. Юфей никогда не видел, чтобы у человека были разноцветные глаза - один желтый, второй голубой.
"Наверное, линзы"
Юноша слегка улыбнулся парнишке и томным голосом произнес:
- Здравствуй. Если ты пришел сюда, значит, у тебя есть желание.
- Желание? - Юфей удивленно замер. Желание у него было, но откуда об этом мог знать этот человек?
Юноша затянулся тонкой трубкой, выпустил дым колечками и встал:
- Этот магазин торгует желаниями. Ты можешь зайти сюда, только если сильно желаешь чего-то.
Юфей недоверчиво переспросил:
- Торгует желаниями?
Юноша улыбнулся ему и кивнул.
- Можешь звать меня Ватануки. А как зовут тебя мальчик?
- Юфей.
Юноша поманил его взмахом ладони, и Канзаки почувствовал, как в спину толкнули четыре маленькие ладошки. Он влетел в комнату, неуклюже распластавшись на полу и рассыпав рисунки.
Ватануки поднялся с дивана и приблизился на пару шагов, очевидно решив помочь подняться. Юфей поднял на него глаза и громко вскрикнул, тут же зажав себе рот ладонями:
- Это же оно! Ее кимоно!
Ватануки с легким удивлением воззрился на Канзаки. Парнишка потянулся к папке и судорожно зарылся в листки бумаги. Через несколько секунд, он выдернул из стопки один из листов и резко протянул в сторону Кимихиро. Ватануки принял листок и с изумлением вгляделся.
Она была прекрасна. Совсем как живая. Внутри хозяина магазина что-то дрогнуло, когда он рассматривал чересчур знакомый профиль. Художник изобразил женщину так, что казалось, еще секунда, и она повернется. Улыбнется своей, неповторимой улыбкой и тягуче протянет:
- Ва-та-ну-ки!
Кимихиро оторвался от рисунка и посмотрел на паренька. Юфей сжимал в руках рисунки. Его глаза были как безумные.
- Я не могу. - Шептал он. - Я не могу рисовать.
- Я НЕ МОГУ РИСОВАТЬ НИЧЕГО И НИКОГО, КРОМЕ НЕЕ! - Канзаки сорвался на крик, со злостью бросил рисунки на пол и ударил по ним кулаками.
- С тех пор, как я впервые увидел ее. С тех пор, как она позволила мне нарисовать себя в первый раз. Я не могу. - Голос Юфея снизился до шепота. - Я пробовал, но я не могу. Все, что бы я ни рисовал, у меня не получается. Только ее портреты. Как наваждение. Я провалил экзамены в художественный институт, просто потому, что вместо натюрморта я нарисовал ее, окруженную фруктами. Я думал, что если отдам ей портрет, если увижу ее еще раз, я избавлюсь от этого. Я не брал карандаш в руки уже год. Я боюсь снова нарисовать ее.
Повисло молчание.
- Где она? - Канзаки смотрел на Ватануки глазами, полными злости.
Пальцы Кимихиро разжались, и листок медленно спланировал на пол. Минутный шок, произведенный образом бывшей хозяйки, прошел, и новый хозяин магазина снова был сама невозмутимость. Он подошел вплотную к мальчишке, опустился на колени и провел пальцем по подбородку, также, как она, серьезно вглядываясь в голубые омуты.
- Так какое у тебя желание?
- Я хочу... - голос Юфея надломился. - Я хочу снова рисовать. Рисовать не только ее. Я хочу подарить ей портрет и снова начать рисовать.
- Это целых два желания. Я могу выполнить только одно из них. - Ватануки встал и потянул за собой Юфея.
- Почему?
- Потому что этой женщины больше здесь нет. - В голосе хозяина послышались печальные нотки. - И я не знаю, где она.
- А второе желание...
- Я выполню его, но...
- Но?
- За каждое желание нужно платить.
- У меня нет денег.
Ватануки внимательно вгляделся в глаза Юфея:
- Плата не деньги. Ты должен отдать что-то равноценное. Часть своей души.
- Да. - В Канзаки проснулась неизвестная ему самому решимость. Стоило ответить что-то более содержательное, но хозяин и так все понял.
Ватануки слегка наклонил голову и, подняв руку, осторожно провел кончиками пальцев по шерстке кошачьего ушка Юфея. Затем прихватил посильнее и слегка дернул. Мальчишка даже не удивился тому, что странный юноша видит и чувствует его эфемерные части тела.
Глаза хозяина магазина приобрели какой-то странный колдовской блеск:
- Ты готов платить даже еще не зная цены?
Юфей как завороженный следил за игрой света на желтой радужке этого существа, назвать человеком Ватануки уже не поворачивался язык. Он медленно кивнул, как будто не веря себе:
- Готов. Я готов отдать все, что угодно, только бы снова рисовать.
Ватануки отпустил его, отступил на пару шагов назад и произнес:
- Плата за твое желание - это твоя человечность.
И в следующую секунду тело Юфея пронзила боль. Его как будто разрывало на части. Боль была настолько сильной, что он потерял сознание, успев только заметить, как потемнело окружающее пространство.
Ватануки подошел к лежащим телам. Даже не удостоив взглядом мальчишку, он взял на руки небольшого кота малинового окраса и тихо сказал в сторону седзе:
- Доумеки.
Молчаливый парень скользнул в комнату. Кимихиро кивнул на лежащее тело:
- Отнеси его в больницу. Скажи, что нашел вот таким на дороге и возвращайся.
Доумеки, не говоря ни слова, кивнул, подхватил тело и вышел.
Кимихиро подошел к выходу на веранду и прикрыл глаза, мягко поглаживая спящее животное:
- Люди странные создания. Они готовы заплатить жизнью за свои маленькие слабости, даже не подозревая, что эти слабости и есть их жизнь.
- Юфей, поторопись, мы опоздаем!
Мальчишка недовольно поморщился. Идти в эту больницу не было никакого желания, но после того, как три месяца назад потерял сознание прямо на улице, его память частично помутнела. Мать таскала его по врачам, но те пожимали плечами. Из скромного и милого художника, каким, по словам матери, он был, Юфей превратился в задиру, часами проводящего на стадионе. Чему, конечно, родительница была совершенно не рада.
Впрочем, он не особо торопился. Его мать всегда выходила из дома слишком рано, и он медленно брел в сторону больницы, почти не замечая ничего вокруг. Поэтому, наверное, он даже не отразил, когда перед ним выскочил тот странный кот. Малинового окраса с ярко-голубыми глазами. Кот смотрел на паренька, не мигая. Юфей смотрел в ответ и пытался понять, почему его так тянет прикоснуться к этому животному. Провести пальцами по ушкам и пощекотать подбородок. И это несмотря на то, что кошек он терпеть не мог. Он уже было начал приседать, как сбоку раздался слегка рассерженный голос:
- Юфей, пора домой.
Парень встрепенулся и увидел высокого молодого человека в китайском костюме. Канзаки хотел переспросить, откуда человек его знает, но вовремя заметил, что тот даже не смотрит на него. Глаза юноши были устремлены на кота. Животное глухо мяукнуло и с разбегу запрыгнуло на руки незнакомца, который, не говоря больше ни слова, развернулся и ушел.
Очнулся парень только когда его мать, очевидно, не дождавшись его, вернулась за ним назад и сердито потянула за руку.
"Юфей? Совпадение, наверное".
Он помотал головой и вздохнул, настроившись слушать очередные нравоучения.
Ватануки сидел на веранде, потягивая саке в одиночестве. Сумерки уже охватили небо, но луна еще не успела показаться ждущему взгляду.
- Его руки совсем не были похожи на руки художника.
Голос сзади совсем не был неожиданным, поэтому Ватануки не вздрогнул, а только затянулся трубкой.
- Но ты ведь ожидал этого, правда?
Мальчик с кошачьими ушами и хвостом, одетый в одни только легкие брюки, подошел и устроился сбоку от Кимихиро. Он совершенно не собирался отвечать, потому что Ватануки итак знал ответ.
- Жалеешь о своем желании? - в голосе Ватануки не прозвучало ни грамма интереса. Наверное, поэтому Юфей решил не удостаивать ответом и этот вопрос.
Они помолчали несколько минут, а затем Юфей спросил:
- Хозяин, как ты думаешь, бабушка отпустит Кохане сегодня на ночь?
Ватануки вопросительно повернул голову в сторону питомца. Юфей улыбнулся уголками губ:
- Сегодня будет очень красивая луна. Кохане изумительно смотрится в лунном свете.
- Позвони Доумеки.
Больше слов не потребовалось. Кот резко повеселел и подскочил на ноги, вприпрыжку помчавшись к телефону. По дороге он успел подхватить за руки Мару и Моро, и троица, громко вопя, принялась устраивать из магазина балаган.
Ватануки прикрыл глаза, посмотрел на желтый круг полной луны и улыбнулся.
- Вы ведь знали, что так будет, когда позволили ему рисовать себя. Не так ли, Юко-сан?
Иллюстрации
