Fen'Harel enansal | В девичестве Shep.
Знаю-знаю, что ангст всем уже надоел, но... В-общем, не обессудьте.
Название: ***
Автор: Kuro-sama (aka ~Suna to Taiyou~)
Фандом: `Tsubasa Reservoir Chronicle`
Формат: фанфик (1878 слов)
Действующие лица: Sakura, Shaoran (real), Kurogane, Fay, Mokona, Ashura. В упоминаниях – Shaoran (clone).
Пейринг: Kurogane/Fay, Ashura/Fay.
Временные рамки: после 18-ого тома
Жанр: BIGEST angst, yaoi
Рейтинг: почти G
Дисклаймер: Все персонажи и миры принадлежат CLAMP. Мое – только мысли, вольное ответвление сюжета и невинный яой.
Посвящение: Фаю посвящается.
читать дальшеШаоран POV.
Разве мы могли подумать, что так все и выйдет?
Прошло уже три дня, но все произошедшее до сих пор кажется нереальным, ненастоящим. Потому что осознание никак не приходит.
Все случилось слишком быстро, чтобы мы успели уследить за стремительно изменившейся обстановкой.
Конечно, сначала никто не обратил внимания на заметавшегося в панике Фай-сана. Никто не заметил, как он исчез. Про причины не стоит и говорить. И тем более, ни один из нас не чувствовал близкое дыхание опасности. Слишком многое пришлось пережить, мы утратили бдительность. Казалось, Курогане-сан догадывался, что что-то не так, но… когда мы все поняли, было поздно. И теперь я не могу простить себе свою беспечность.
Мир Фай-сана – Целес, кажется, - действительно холоден. Теперь я понимаю, в чем была причина столь утепленного одеяния мага. Ветер гуляет повсюду, продувая ноги, завывая на верхних этажах, забираясь под одежду, чтобы подарить коже озноб. За окном темно, вихрастая вьюга продолжается уже два дня.
Камера, в которой находимся мы с принцессой, большая и холодная. Все, что находится в нашем распоряжении – несколько побитых молью одеял, в которые я поспешно укутал химе. Она спит практически все время, что мы здесь, Мокона старается не отходить от нее, и я понимаю, что далеко не единственный, кто заботится о состоянии Сакуры. Ее сонливость играет мне на руку – встречаться с ее отстраненным холодным взглядом становится все более невыносимо.
«Прости…» - кажется, я начинаю говорить это ей с поводом и без.
«Не смей извиняться» - ее голос звенит. «Она злится» - с изумлением осознаю я. Но причина ее злости понятна.
Ей больно, потому что я извиняюсь не за себя. За своего клона, которого она полюбила, и который бросил ее с такой беспечной легкостью.
И от этого мне тоже больно.
Принцесса ворочается, просыпаясь, словно услышав мои мысли о ней. И я не могу сказать, что рад этому…
- Сколько я проспала? – первое, что спрашивает она, сонно протирая глаза. Платье сползло с ее плеча; она сильно похудела за последнее время. Сейчас ее взгляд рассеян и в нем не видно эмоций, но я знаю: где-то там плещется неизлечимая боль.
- Около суток, - я осторожно подбираюсь к ней. Сакура, опережая меня, поправляет платье – иссиня-черное, в таком резком контрасте с ее светлой кожей – и отодвигается к стене, увеличивая расстояние между нами. Хорошо. Пусть так.
- Курогане-сан тоже здесь? – принцесса обводит глазами камеру, надеясь увидеть ниндзя, но я качаю головой.
- Должно быть, он в другом крыле. Я не знаю, - развожу руками. Да, нас разделили, чему я никак не могу найти оправдание, и это значительно усложняет положение. О том, чтобы выбраться отсюда, не может идти и речи. И от этого становится нестерпимо горько.
- Ясно…, - Сакура обнимает спящую Мокону и утыкается взглядом в колени. Я понимаю ее состояние и нежелание говорить. Наверное, так лучше. Для нас обоих.
Фай POV.
Окна утеплены, на полу лежат ковры, а количество одеял явно превышает число «три», но мне все равно холодно. Комната не греет, как не греет лежащее рядом тело. Меня лихорадит, но Ашура спит, смотря свои непонятные сны, и не знает об этом. А я и не хочу, чтобы он знал.
Мои мысли сумбурны и непонятны, но посвящены не ему. Только не ему. Я знаю, что в подземельях замка, в этих продуваемых ветрами камерах по собственной глупости сидят те, кто стали мне больше, чем был когда-то он. Друзья. Почти семья. И я не могу простить себе, что из-за моей привязанности они оказались в таком положении.
Отвращение к себе ломает меня, уничтожая последние попытки сохранить хоть какую-то уверенность. Уверенность в том, что все наладится.
Память не может стереть то чувство страха, когда я услышал голос Чии, ступора, когда я понял, что эта неугомонная четверка последовала за мной в Целес, боли, когда Ашура ударил меня, не сдерживая силы, отчаяния, когда я увидел, что мои друзья оказались по другую сторону решеток. Стоит ли говорить, что я сломался?
Ашура открывает глаза, и я торопливо зажмуриваюсь, притворяясь спящим. Но его невозможно провести, моих губ касаются чужие, мягкие… и холодные. Бесчувственные. Поцелуй безвкусен и противен, я отворачиваюсь, ускользая от касаний. Тело пронзает предательская дрожь – холод напополам с рвущимися наружу рыданиями. Но я не могу… не могу плакать в его присутствии.
- Тебе холодно? – Ашура удивлен, заботливые руки накрывают меня одеялом по самый нос, потом, передумав, он обхватывает пальцами мой подбородок, разворачивая к себе. По щеке течет горячая слеза, обжигая кожу и теряясь в прилипших к лицу прядках волос.
- Плачешь, - на его лице отражается смесь из брезгливости и ненависти, пощечина заставляет меня закусить губу. Мужчина проводит пальцем по бархатной повязке на левом глазу, вниз, к губам, еще ниже – к ключице и груди.
- Даже твоя красота не вечна, - тихо говорит он, и я понимаю, что он имеет в виду. Его идеальная игрушка вдруг стала слишком человечной. - Откуда эти слезы? Откуда переживания? Потерял посох, лишился глаза – и ради чего? Ради тех, кто сейчас сидит там, внизу? Так это ненадолго.
Я опускаю голову, кусая губы до появления капелек крови, Ашура-о откидывается на подушки, довольно прикрывая глаза.
Конечно же, он знает и еще кое-что.
- Вы больше не будете вместе, - говорит он с расстановкой, и я понимаю, что он имеет в виду не только Сакуру и Шаорана.
Сакура POV.
Мне кажется, что о нас забыли. Большее время, проведенное здесь, я спала, но с момента моего пробуждения прошло не меньше шести часов, а дверь камеры так и осталась закрытой. Может быть, время здесь течет по-другому, я не знаю, но чувство, что нас оставили здесь погибать пугает сильнее, чем возможность быстрой казни. Выбирая из этого, я бы все же предпочла казнь.
Шаоран сидит у стены напротив, его взгляд отрешен и задумчив, и я ловлю себя на мысли, что хочу знать, о чем он думает. В этом есть что-то садистское – копаться в чужих переживаниях, но я не чувствую за собой вины, осторожно заглядывая ему в глаза. Конечно, я вижу там свое отражение – и речь идет не только о его зрительной вариации.
Я отворачиваюсь. Боль, забытая во сне, возвращается. Мне хочется кричать, слезы подступают к горлу, когда я смотрю на Шаорана – и понимаю, что это не он. Не тот, кого я любила.
Наверное, я лукавлю. Я нечестна сама с собой, даже в своих мыслях.
Я до сих пор люблю того, кто предал нас. Даже после всего случившегося, даже после того, что он сделал с Фай-саном, даже после той боли, что он причинил мне, все равно.
Иногда мне снится, что однажды он приходит ко мне и протягивает руку. «Пойдем со мной» - говорит он, и радостно соглашаюсь. Остальную часть сна я не хочу вспоминать. Но вспоминаю.
Вспоминаю, как своими руками убиваю Фай-сана, Курогане-сана, Мокону-тян… и, наконец, этого Шаорана. Даже во сне, на пороге смерти его глаза смотрят на меня подобострастно, он готов на все ради меня, даже расстаться с собственной жизнью. Но почему он не может понять, что мне не нужно это? Почему не может жить для себя? Почему ищет мои перья воспоминаний?
После всего этого я начинаю чувствовать ненависть к нему. Иногда к себе. Иногда ко всем, кто рядом.
Скрип двери застает меня врасплох. Мокона подскакивает, разбуженная шумом.
Но это всего лишь охранник. Еда, принесенная на подносе не вызывает во мне ровно никаких эмоций, я не чувствую голода, но вижу, что Шаоран не прочь подкрепиться.
Я не успеваю отвернуться и вижу, как вдруг он кидается на тюремщика, занося ногу в ударе. Мужчина отшатывается назад, но это обуславливается только неожиданностью нападения, а никак не страхом. Щиколотка Шаорана оказывается в крепком захвате, он кричит от боли, извиваясь и пытаясь вырваться. Удар об стену заставляет его замолчать.
- Шаоран! – кричит Мокона, перебирая лапками по холодному полу и садясь к мальчишке на колени. – Шаоран!
- Вы плохо себя ведете, - покачал головой охранник, прицокнув языком. – Ашура-о сказал, что те, кто не повинуются, должны быть наказаны. Поэтому это я унесу с собой, - он наклонился и поднял поднос.
Я остановившимся взглядом смотрю на Шаорана. Он все еще в сознании, хотя по виску течет тоненькая струйка темной крови. Я знаю, если бы здесь был его клон, я бы смогла перевязать ему голову, но сейчас… я стискиваю руками одеяло, не в силах совладать с собой.
- Прости, - шепчет мальчишка, опуская глаза ниц. Отчаяние плещется в его взгляде, вырываюсь наружу.
- Не произноси этого.
И я снова не могу сдержать свою злость.
Курогане POV.
С каждым часом, проведенным здесь, я понимаю, насколько глупой была эта затея – отправиться вслед за этим чертовым магом.
Я больше не чувствую сонливости, хотя трое суток, проведенных без сна, определенно сказываются на моем состоянии. Я вял и апатичен, сил хватает только на то, чтобы сидеть прямо, не опираясь спиной о стену. Тюремщики не навещают меня уже день, я чувствую легкий голод – наверное, это единственное внятное ощущение на данный момент. Да, еще мне холодно, потому что каменный пол застелен только тонким покрывалом, но мое тело не дрожит, натренированное ледяной водой из водопада и рядом жесточайших тренировок. Мысли покинули меня. Я даже не знаю, жив ли я еще. Просто существую.
Я никогда не был оптимистом, предпочитая ему реализм. Я никогда не пытался прыгнуть выше головы, всегда объективно расценивая свои возможности. И сейчас я могу сказать одно – надежды на то, что мы выберемся отсюда равны нулю.
И даже понимая, какой глупой была вся эта затея, я не жалею о том, что попытался спасти этого проклятого мага… но дети…
Больно. Больно не за себя. За них. За то, что им приходится страдать – таким маленьким и уже таким отчаянным.
- Эй, ты, - раздается голос по ту сторону от двери. Я подхожу к решетке. А, снова охранник. И чем же он обрадует меня сегодня? Лицо мужчины непроницаемо, и я даже не могу выбрать, что из двух вариантов меня ожидает – немедленная казнь или неожиданное освобождение. – К тебе пришли.
Тюремщик сторонится и сквозь тонкие прутья решетки я вижу нежданного посетителя. Сердце екает, пульс учащается.
- Привет, - отрывисто произносит Фай, не в силах отвести взгляда.
Несмотря на припухшие губы и явную подавленность, он, кажется, стал только красивее. Окошко заканчивается на уровне его груди, но судя по вороту, теплое кимоно на нем необычайно красиво. Этот Ашура действительно души в нем не чает.
Стало больно. На какой-то миг я даже понял, почему. Потому что несмотря на всю заботу и безграничную любовь, Фай плевал на своего короля с высокой колокольни. Выбрал меня. И теперь страдает от этого.
- Как ты? – его голос тих и мелодичен. На сердце теплеет, но я не могу позволить себе улыбки. – Мне разрешили повидаться с тобой, - продолжает он, не дождавшись от меня ответа ни на один из заданных вопросов.
- А я-то уж надеялся, что ты пришел выпустить меня отсюда…, - короткий смешок. Маг опускает голову. Черт. Расстроил его.
Аккуратно просовываю руки между тонких прутьев, за ворот кимоно притягивая парня к себе. Его ладони накрывают мои, кончик языка касается моего, Фай приподнимается, чуть склонив голову набок, и я торопливо пользуюсь этим, жадно целуя его губы и параллельно с этим чувствуя железный привкус решетки. Маг рвет поцелуй, быстро шепча:
- Я найду способ вытащить вас отсюда, обязательно. Я что-нибудь…, - на пару секунд затыкаю ему рот, не в силах остановиться. - …придумаю. Я убью…, - тихий стон. – Ашуру…
Звук приближающихся шагов заставляет меня отступить в темноту камеры, Фай открывает глаза и разворачивается точно в тот момент, когда из-за поворота показывается охранник.
- Время вышло, - басит тот, уводя блондина прочь. Парень оборачивается, даря мне на прощание ободряющую улыбку. Я улыбаюсь ему в ответ и прислоняюсь к стене. Спина болит от постоянного напряжения, глаза слипаются.
А, может быть, все не так уж и плохо. Может быть, обойдется. Может быть, мы выберемся отсюда. В моем сердце медленно расцветает надежда. Пока хрупкая и почти нереальная, но имеющая право на укрепление.
Мои губы снова касается улыбка и я начинаю проваливаться в тяжелый сон.
Не зная, что из небольшого отверстия в потолке помещения сочится ядовитый туман.
Конец.
Название: ***
Автор: Kuro-sama (aka ~Suna to Taiyou~)
Фандом: `Tsubasa Reservoir Chronicle`
Формат: фанфик (1878 слов)
Действующие лица: Sakura, Shaoran (real), Kurogane, Fay, Mokona, Ashura. В упоминаниях – Shaoran (clone).
Пейринг: Kurogane/Fay, Ashura/Fay.
Временные рамки: после 18-ого тома
Жанр: BIGEST angst, yaoi
Рейтинг: почти G
Дисклаймер: Все персонажи и миры принадлежат CLAMP. Мое – только мысли, вольное ответвление сюжета и невинный яой.
Посвящение: Фаю посвящается.
читать дальшеШаоран POV.
Разве мы могли подумать, что так все и выйдет?
Прошло уже три дня, но все произошедшее до сих пор кажется нереальным, ненастоящим. Потому что осознание никак не приходит.
Все случилось слишком быстро, чтобы мы успели уследить за стремительно изменившейся обстановкой.
Конечно, сначала никто не обратил внимания на заметавшегося в панике Фай-сана. Никто не заметил, как он исчез. Про причины не стоит и говорить. И тем более, ни один из нас не чувствовал близкое дыхание опасности. Слишком многое пришлось пережить, мы утратили бдительность. Казалось, Курогане-сан догадывался, что что-то не так, но… когда мы все поняли, было поздно. И теперь я не могу простить себе свою беспечность.
Мир Фай-сана – Целес, кажется, - действительно холоден. Теперь я понимаю, в чем была причина столь утепленного одеяния мага. Ветер гуляет повсюду, продувая ноги, завывая на верхних этажах, забираясь под одежду, чтобы подарить коже озноб. За окном темно, вихрастая вьюга продолжается уже два дня.
Камера, в которой находимся мы с принцессой, большая и холодная. Все, что находится в нашем распоряжении – несколько побитых молью одеял, в которые я поспешно укутал химе. Она спит практически все время, что мы здесь, Мокона старается не отходить от нее, и я понимаю, что далеко не единственный, кто заботится о состоянии Сакуры. Ее сонливость играет мне на руку – встречаться с ее отстраненным холодным взглядом становится все более невыносимо.
«Прости…» - кажется, я начинаю говорить это ей с поводом и без.
«Не смей извиняться» - ее голос звенит. «Она злится» - с изумлением осознаю я. Но причина ее злости понятна.
Ей больно, потому что я извиняюсь не за себя. За своего клона, которого она полюбила, и который бросил ее с такой беспечной легкостью.
И от этого мне тоже больно.
Принцесса ворочается, просыпаясь, словно услышав мои мысли о ней. И я не могу сказать, что рад этому…
- Сколько я проспала? – первое, что спрашивает она, сонно протирая глаза. Платье сползло с ее плеча; она сильно похудела за последнее время. Сейчас ее взгляд рассеян и в нем не видно эмоций, но я знаю: где-то там плещется неизлечимая боль.
- Около суток, - я осторожно подбираюсь к ней. Сакура, опережая меня, поправляет платье – иссиня-черное, в таком резком контрасте с ее светлой кожей – и отодвигается к стене, увеличивая расстояние между нами. Хорошо. Пусть так.
- Курогане-сан тоже здесь? – принцесса обводит глазами камеру, надеясь увидеть ниндзя, но я качаю головой.
- Должно быть, он в другом крыле. Я не знаю, - развожу руками. Да, нас разделили, чему я никак не могу найти оправдание, и это значительно усложняет положение. О том, чтобы выбраться отсюда, не может идти и речи. И от этого становится нестерпимо горько.
- Ясно…, - Сакура обнимает спящую Мокону и утыкается взглядом в колени. Я понимаю ее состояние и нежелание говорить. Наверное, так лучше. Для нас обоих.
Фай POV.
Окна утеплены, на полу лежат ковры, а количество одеял явно превышает число «три», но мне все равно холодно. Комната не греет, как не греет лежащее рядом тело. Меня лихорадит, но Ашура спит, смотря свои непонятные сны, и не знает об этом. А я и не хочу, чтобы он знал.
Мои мысли сумбурны и непонятны, но посвящены не ему. Только не ему. Я знаю, что в подземельях замка, в этих продуваемых ветрами камерах по собственной глупости сидят те, кто стали мне больше, чем был когда-то он. Друзья. Почти семья. И я не могу простить себе, что из-за моей привязанности они оказались в таком положении.
Отвращение к себе ломает меня, уничтожая последние попытки сохранить хоть какую-то уверенность. Уверенность в том, что все наладится.
Память не может стереть то чувство страха, когда я услышал голос Чии, ступора, когда я понял, что эта неугомонная четверка последовала за мной в Целес, боли, когда Ашура ударил меня, не сдерживая силы, отчаяния, когда я увидел, что мои друзья оказались по другую сторону решеток. Стоит ли говорить, что я сломался?
Ашура открывает глаза, и я торопливо зажмуриваюсь, притворяясь спящим. Но его невозможно провести, моих губ касаются чужие, мягкие… и холодные. Бесчувственные. Поцелуй безвкусен и противен, я отворачиваюсь, ускользая от касаний. Тело пронзает предательская дрожь – холод напополам с рвущимися наружу рыданиями. Но я не могу… не могу плакать в его присутствии.
- Тебе холодно? – Ашура удивлен, заботливые руки накрывают меня одеялом по самый нос, потом, передумав, он обхватывает пальцами мой подбородок, разворачивая к себе. По щеке течет горячая слеза, обжигая кожу и теряясь в прилипших к лицу прядках волос.
- Плачешь, - на его лице отражается смесь из брезгливости и ненависти, пощечина заставляет меня закусить губу. Мужчина проводит пальцем по бархатной повязке на левом глазу, вниз, к губам, еще ниже – к ключице и груди.
- Даже твоя красота не вечна, - тихо говорит он, и я понимаю, что он имеет в виду. Его идеальная игрушка вдруг стала слишком человечной. - Откуда эти слезы? Откуда переживания? Потерял посох, лишился глаза – и ради чего? Ради тех, кто сейчас сидит там, внизу? Так это ненадолго.
Я опускаю голову, кусая губы до появления капелек крови, Ашура-о откидывается на подушки, довольно прикрывая глаза.
Конечно же, он знает и еще кое-что.
- Вы больше не будете вместе, - говорит он с расстановкой, и я понимаю, что он имеет в виду не только Сакуру и Шаорана.
Сакура POV.
Мне кажется, что о нас забыли. Большее время, проведенное здесь, я спала, но с момента моего пробуждения прошло не меньше шести часов, а дверь камеры так и осталась закрытой. Может быть, время здесь течет по-другому, я не знаю, но чувство, что нас оставили здесь погибать пугает сильнее, чем возможность быстрой казни. Выбирая из этого, я бы все же предпочла казнь.
Шаоран сидит у стены напротив, его взгляд отрешен и задумчив, и я ловлю себя на мысли, что хочу знать, о чем он думает. В этом есть что-то садистское – копаться в чужих переживаниях, но я не чувствую за собой вины, осторожно заглядывая ему в глаза. Конечно, я вижу там свое отражение – и речь идет не только о его зрительной вариации.
Я отворачиваюсь. Боль, забытая во сне, возвращается. Мне хочется кричать, слезы подступают к горлу, когда я смотрю на Шаорана – и понимаю, что это не он. Не тот, кого я любила.
Наверное, я лукавлю. Я нечестна сама с собой, даже в своих мыслях.
Я до сих пор люблю того, кто предал нас. Даже после всего случившегося, даже после того, что он сделал с Фай-саном, даже после той боли, что он причинил мне, все равно.
Иногда мне снится, что однажды он приходит ко мне и протягивает руку. «Пойдем со мной» - говорит он, и радостно соглашаюсь. Остальную часть сна я не хочу вспоминать. Но вспоминаю.
Вспоминаю, как своими руками убиваю Фай-сана, Курогане-сана, Мокону-тян… и, наконец, этого Шаорана. Даже во сне, на пороге смерти его глаза смотрят на меня подобострастно, он готов на все ради меня, даже расстаться с собственной жизнью. Но почему он не может понять, что мне не нужно это? Почему не может жить для себя? Почему ищет мои перья воспоминаний?
После всего этого я начинаю чувствовать ненависть к нему. Иногда к себе. Иногда ко всем, кто рядом.
Скрип двери застает меня врасплох. Мокона подскакивает, разбуженная шумом.
Но это всего лишь охранник. Еда, принесенная на подносе не вызывает во мне ровно никаких эмоций, я не чувствую голода, но вижу, что Шаоран не прочь подкрепиться.
Я не успеваю отвернуться и вижу, как вдруг он кидается на тюремщика, занося ногу в ударе. Мужчина отшатывается назад, но это обуславливается только неожиданностью нападения, а никак не страхом. Щиколотка Шаорана оказывается в крепком захвате, он кричит от боли, извиваясь и пытаясь вырваться. Удар об стену заставляет его замолчать.
- Шаоран! – кричит Мокона, перебирая лапками по холодному полу и садясь к мальчишке на колени. – Шаоран!
- Вы плохо себя ведете, - покачал головой охранник, прицокнув языком. – Ашура-о сказал, что те, кто не повинуются, должны быть наказаны. Поэтому это я унесу с собой, - он наклонился и поднял поднос.
Я остановившимся взглядом смотрю на Шаорана. Он все еще в сознании, хотя по виску течет тоненькая струйка темной крови. Я знаю, если бы здесь был его клон, я бы смогла перевязать ему голову, но сейчас… я стискиваю руками одеяло, не в силах совладать с собой.
- Прости, - шепчет мальчишка, опуская глаза ниц. Отчаяние плещется в его взгляде, вырываюсь наружу.
- Не произноси этого.
И я снова не могу сдержать свою злость.
Курогане POV.
С каждым часом, проведенным здесь, я понимаю, насколько глупой была эта затея – отправиться вслед за этим чертовым магом.
Я больше не чувствую сонливости, хотя трое суток, проведенных без сна, определенно сказываются на моем состоянии. Я вял и апатичен, сил хватает только на то, чтобы сидеть прямо, не опираясь спиной о стену. Тюремщики не навещают меня уже день, я чувствую легкий голод – наверное, это единственное внятное ощущение на данный момент. Да, еще мне холодно, потому что каменный пол застелен только тонким покрывалом, но мое тело не дрожит, натренированное ледяной водой из водопада и рядом жесточайших тренировок. Мысли покинули меня. Я даже не знаю, жив ли я еще. Просто существую.
Я никогда не был оптимистом, предпочитая ему реализм. Я никогда не пытался прыгнуть выше головы, всегда объективно расценивая свои возможности. И сейчас я могу сказать одно – надежды на то, что мы выберемся отсюда равны нулю.
И даже понимая, какой глупой была вся эта затея, я не жалею о том, что попытался спасти этого проклятого мага… но дети…
Больно. Больно не за себя. За них. За то, что им приходится страдать – таким маленьким и уже таким отчаянным.
- Эй, ты, - раздается голос по ту сторону от двери. Я подхожу к решетке. А, снова охранник. И чем же он обрадует меня сегодня? Лицо мужчины непроницаемо, и я даже не могу выбрать, что из двух вариантов меня ожидает – немедленная казнь или неожиданное освобождение. – К тебе пришли.
Тюремщик сторонится и сквозь тонкие прутья решетки я вижу нежданного посетителя. Сердце екает, пульс учащается.
- Привет, - отрывисто произносит Фай, не в силах отвести взгляда.
Несмотря на припухшие губы и явную подавленность, он, кажется, стал только красивее. Окошко заканчивается на уровне его груди, но судя по вороту, теплое кимоно на нем необычайно красиво. Этот Ашура действительно души в нем не чает.
Стало больно. На какой-то миг я даже понял, почему. Потому что несмотря на всю заботу и безграничную любовь, Фай плевал на своего короля с высокой колокольни. Выбрал меня. И теперь страдает от этого.
- Как ты? – его голос тих и мелодичен. На сердце теплеет, но я не могу позволить себе улыбки. – Мне разрешили повидаться с тобой, - продолжает он, не дождавшись от меня ответа ни на один из заданных вопросов.
- А я-то уж надеялся, что ты пришел выпустить меня отсюда…, - короткий смешок. Маг опускает голову. Черт. Расстроил его.
Аккуратно просовываю руки между тонких прутьев, за ворот кимоно притягивая парня к себе. Его ладони накрывают мои, кончик языка касается моего, Фай приподнимается, чуть склонив голову набок, и я торопливо пользуюсь этим, жадно целуя его губы и параллельно с этим чувствуя железный привкус решетки. Маг рвет поцелуй, быстро шепча:
- Я найду способ вытащить вас отсюда, обязательно. Я что-нибудь…, - на пару секунд затыкаю ему рот, не в силах остановиться. - …придумаю. Я убью…, - тихий стон. – Ашуру…
Звук приближающихся шагов заставляет меня отступить в темноту камеры, Фай открывает глаза и разворачивается точно в тот момент, когда из-за поворота показывается охранник.
- Время вышло, - басит тот, уводя блондина прочь. Парень оборачивается, даря мне на прощание ободряющую улыбку. Я улыбаюсь ему в ответ и прислоняюсь к стене. Спина болит от постоянного напряжения, глаза слипаются.
А, может быть, все не так уж и плохо. Может быть, обойдется. Может быть, мы выберемся отсюда. В моем сердце медленно расцветает надежда. Пока хрупкая и почти нереальная, но имеющая право на укрепление.
Мои губы снова касается улыбка и я начинаю проваливаться в тяжелый сон.
Не зная, что из небольшого отверстия в потолке помещения сочится ядовитый туман.
Конец.
@темы: Fay, Sakura, Other pairing, Kurogane, Tsubasa:RC, Syaoran, Яой, Kurogane\Fay, Other character, G
)